Уравнение Шекспира, или "Гамлет", которого мы не читали

Если кому-то все эти «странные сближения» покажутся надуманными — то должен сознаться, что они действительно таковыми кажутся, несмотря на то, что выбраны, как самые вероятные из ряда более правдоподобных, но менее вероятных. Внимательный читатель уже давно заметил, что наш путь не прям — мы блуждаем в лабиринте, построенном Шекспиром. Но найти и убить Минотавра — не наша цель. Мы находим удовольствие в том, чтобы оставить наши следы в каждом найденном нами ответвлении, нацарапать нехитрые надписи «Здесь был…» на стенке каждого тупика. Наша цель — путешествие и все впечатления с ним связанные. Вообще-то, оно может быть бесконечным, но усталость накапливается, прибывающие варианты начинают мешать друг другу, картина, прояснившись было, снова затемняется. Это означает, что пора сворачивать наши поиски.

Мы покинули Гамлета в тот момент, когда у него в прозе-реальности остались два выхода — в сцене на кладбище и разговор с придворным Остриком перед поединком. Тем, кто внимательно читал историческую часть, уже ничего не нужно объяснять, но ради композиционной целостности вкратце соотнесем с реальностью и эти сцены. Начнем с последней.

Острик (хитрые, лживые уста) запутанным слогом сообщает, что король поставил заклад на голову Гамлета — шесть берберийских коней против шести французских рапир. Мелькают палачи, пушки, тюрьма, суд. В предстоящем испытании или суде (triall) Гамлет должен противостоять вовсе не Лаэрту, но самому королю. В разговоре фигурирует опережение на три удара. Гамлет настойчиво советует Острику не снимать шляпу в его, принца, присутствии. Гамлет знает, что Острик — шпион воды.

А вот исторические параллели.

Суд приговорил графа Эссекса как государственного изменника к смертной казни через повешение и четвертование принародно, однако королева заменила все это на отрубление головы. Голова Эссекса (как и Марии Стюарт) была отрублена с третьего удара.

Шесть французских рапир могут иметь двоякий смысл: в заговоре Бабингтона существовал план убийства Елизаветы — ее должны были заколоть шпагами шесть дворян; либо имелись в виду шпаги шести главных заговорщиков — после казни Эссекса, 5 марта были приговорены к смерти пятеро его сподвижников: Sir Christopher Blunt, Sir Charles Danvers, Sir John Davies, Sir Gilly Merick, and Cuffe. Суд, состоявшийся в Westminster Hall возглавили Лорд-Адмирал, лорд Хансдон и Роберт Сэсил. Все пять приговоров были приведены в исполнение.

Что касается шести коней и пушки, вероятен следующий ответ — в то время пушку тянули шесть лошадей в упряжке, и именно так к дому Эссекса была подтянута артиллерия, после чего осажденные сдались.

Гамлет так настойчиво советует Острику надеть шляпу, потому что ее уже не обязательно снимать перед бывшим графом, государственным изменником — так, тюремщик Марии Стюарт после вынесения ей смертного приговора уже не обнажал в ее присутствии голову.

Конечно, Острик — фигура эпизодическая, и его определить почти невозможно — и вряд ли нужно. Единственно, что побуждает нас к такой попытке — то, как Гамлет назвал этого придворного: this water fly. В диалоге Гамлета с Остриком есть сильный акцент на словах carriage и carry, что может указывать на Роберта Карея (Robert Carey/Cary, 1 E. Monmouth), младшего брата Кэтрин Карей, жены Лорда-Адмирала. Именно Роберт Карей первым прискакал в Эдинбург к Джеймсу Стюарту с вестью о смерти Елизаветы Тюдор. Однако, шекспировский Острик очень молод, чего не скажешь о Роберте Карее. По фонетической иронии судьбы Джеймса на его пути в Лондон к английскому трону сопровождал его юный фаворит Роберт Карр (Robert Carr), будущий граф Сомерсет.

«Пусть будет» — последние слова Гамлета в реальности. Эссекс казнен. Однако пьеса была опубликована уже после смерти королевы Елизаветы, в самом начале царствования Джеймса VI & I Стюарта. А это значит, что мы вправе поискать в тексте реалии «новой» эры — или, хотя бы, границу, момент перехода власти из рук в руки.

Появление короля Джеймса-принца Фортинбрасса в Англии и его воцарение описано только в стихотворной части, в пьесе Горацио — прозу уже писать некому, поскольку к этому времени Гамлет-Эссекс уже мертв. Вся часть пьесы, написанная ямбом, есть не что иное, как версия произошедшего, которую сочинил и представил новому королю Фортинбрассу-Джеймсу противник Гамлета-Эссекса Горацио-Сэсил. Тот самый, которого Эссекс обвинял в продаже Англии испанцам и получении испанского пенсиона.