Урбанизатор

Другой пример. В Индии усиливается анти-британское движение. Молодые люди из индусов и мусульман собираются вместе, чтобы покушать мясного ассорти. Из говядины (корова - священное животное в индуизме) и свинины (нечистое животное в исламе). Так они укрепляют своё единство в борьбе с империализмом. Отказываются от собственных традиций ради высшей цели - освобождения своей Родины от "гнусных англичан".

Получилось - британцы ушли. Через несколько лет подросшие и поумневшие "революционеры" режут друг друга в ходе миграции населения между частями уже освобождённой Родины, между Пакистаном и Индией.

***

Для меня важно оторвать этих людей от "отчих корней", от норм кудо и ешей. Публичное поедание медвежатины - один из способов. Эти люди не смогут вернуться к былому, их не примут сородичи. Они сами не смогут себе сказать:

-- Мы - настоящие, коренные, исконно-посконные.

Потому что - оскоромились. Нарушили табу. "Не девочка".

Среди многих небылиц, что обо мне по Руси ходят, есть и сказка, будто я к медвежьему племени смертную злобу питаю. И давнюю историю с Велесовым медведем, как причину, пересказывают. Да ещё вспоминают первые Всеволжские зимы, когда я-де тьмы медведей истребил. Лжа сие есть.

В первую зиму во Всеволжске были люди мои наги и босы. Медведи же в краях наших жирны и мохнаты. И числом многие. Вот я той медвежатиной людей кормил, в шкуры медвежьи - одевал, салом медвежьим - лечил.

А что люди мои мне лесных хозяев дороже - так то истина. И не отпираюсь. Мне мои - дороже. И не только зверей лесных, но и людей прочих.

И ещё скажу: важно мне было суеверия племён здешних превозмочь. Для верности их, дабы стать "хозяином" здешних мест -- надобно победить прежнего "хозяина". "Лысая обезьяна" победила "мохнатого прародителя".

Слова: "на Стрелке медвежатину едят, медвежьим жиром сапоги смазывают" - вызывала у туземцев, по-первости, возмущение сильное, отвращение вплоть до рвоты неостановимой. После приходило им в сознание: "Зверь Лютый сильнее могучего маска. Воевода Всеволжский убил нашего бога". И многие глупости, что кровью человеческой обернуться могли, затихали, даже не дойдя до языков.

Отвращение и страх причудливо смешивались в отношении к моим людям. Особенно - к поедателям "великого предка" из числа бывших соплеменников. Взаимная неприязнь между туземцами, оставшимися "на земле", почитающих, хоть бы и тайно, медведя, и присылаемых от меня, со Стрелки - исключала сговор меж ними.

А "два медведя в одной берлоге" - оказалось элементом из местного фолька. Истребление той парочки особенно поспособствовало укреплению моего авторитета, моей власти.

Я добился своего - меня панически боялись. Я этого хотел, потому что только такой страх мог обеспечить безопасность, просто - выживание моих людей на Стрелке.

Ефимыч чётко поёт:

"Я учусь быть злым, чтобы мир дрожал

Даже манную кашу я ем с ножа

На меня все давно махнули рукой

И считают, что я всегда был такой -

Не любил детей, не любил гостей

И все время ждал плохих новостей.

И живу я - как в окопе сижу,

Я - шестая колонна, русский буржуй,

Меня не любит эта страна

И я за это плачу сполна.

...

Потому что я сломанный пароход

И давно уже двигаюсь лишь вперед.

Если я засну, дам слабину,

Местные пустят меня ко дну".

Выучился. "Есть с ножа". Не сплю, "плачу сполна", слабины не даю. Даю... наказания за неисполнение. Двигаюсь - "только вперёд". Да и вариантов типа: