Уроборос

Наше скорое отплытие Асвейг восприняла спокойно, как и любая мать северного война, спросив лишь, когда ожидать возвращения. Но на этот опрос я ответить не мог. Хакон же, в свою очередь, пожаловался на возраст, при котором уже не берут в вики и попросил привезти франкского вина: «Слыхал я, что на бургундских землях тамошние смерды выращивают особый виноград, сок которых только их конунги достойны пить. А чем я хуже?» Возражения если и были, то остались при себе.

И вот наступил назначенный час отплытия. Я вновь стоял на пристани, как когда-то давно провожая отца. Но теперь следовал мой черед отправляться в плавание. Лебединая дорога влечет, раздувая парус драккара. Сходни подняты, и канаты уже не ограничивают свободы гордого дракона. Оскаленная пасть носовой фигуры форштевня яростно смотрит за горизонт, предвещая беду всем, кто попадется на глаза резному зверю.

Объятия фьорда раскрылись, отпуская корабль в открытое море.

Могучие руки хирдманов ворочали длинные весла драккара, двигаясь в такт мелодичной саге, которую запел хевдинг. Она повествовала о том, как Ас по имени Риг странствовал по миру людей. Риг давал советы людям, и вопрошающие, помимо знаний награждались детьми. Так появились трэли, вольные землевладельцы, ярлы и даже конунги. Я не раз слышал эту балладу от скальдов, но именно голос Рауда пробирал до мурашек; ему вторили хирманы, а волны разносили слова саги на мили вокруг.

Путь был не близок. Дельта Масамунда находилась в шести днях хода драккара. Но точно предсказать время до места слияния рек Рейна и Маас было нельзя, ведь все зависело от погоды и расположения Богов — как сообщил кормчий Вивиль. Это был очень мудрый воин, чей возраст уже давно перевалил за четвертый десяток. Он прекрасно знал морские пути, и в дни, когда солнце было скрыто облаками, кормчий доставал большую прозрачную пластину бледно-голубого кристалла. С помощью нее Вивиль мог найти светило даже в пасмурную погоду.

В ночное время мы спускали паруса и с комфортом засыпали прямо на палубе корабля, подкладывая под голову тюки из овечьей шерсти. И только кормчий или его заменяющий нес круглосуточную вахту у рулевого весла. Места на борту было много: морской змей Рауда располагал пятнадцатью парами весел, но команда насчитывала только двадцать два члена, поэтому некоторые румы пустовали.

Под конец пятого дня на горизонте стала проглядывать зеленая полоса земли. И на утро шестого мы достигли дельты Масамунда. По сторонам от драккара расходились пологие берега Фрисландии, усеянные солончаками и заболоченными участками. Пройдя через слияние рек, мы свернули в рукав Рейна, поднимаясь вверх по течению. Изредка на берегу виднелись селения. Жители которых, завидев хищную морду драккара, тут же разбегались как муравьи. Вивиль направил корабль в левую отворотку и вскоре пред нами предстали стены каменной крепости, величественно возвышающейся над бортом морского дракона. У пристани Утрехта были пришвартованы восемь кораблей, а ворота в крепость гостеприимно распахнуты. Хозяева бастиона явно не переживали о своей безопасности. Ведь кто в здравом уме нападет на орду свирепых северян?

Потеснив рыбацкие шлюпки, мы десантировались на причале, оставив на корабле пару человек.

Сверкая лучшими одеждами, наша бравая команда направилась за величественные стены Утрехта. Интересно, так ли родич Рауда желает видеть нас в своих рядах? Поживем — увидим!

Глава 42

Средневековая крепость

По рассказам, она была построена еще прогрессивными римлянами и перешла в наследство нынешнему королю этой земли. Не знаю как здесь дело обстояло раньше, но сейчас запах нечистот, смешанный с терпким ароматом казармы и жизнедеятельности скота — образовали непередаваемый букет франкского бастиона. Но мы люди не брезгливые, и к такому привыкли.

Благополучно прошествовав до входа в резиденцию конунга Сигфрида, мы перекинулись парой слов с воями, что несли службу. Дальше преодолели ворота и оказались в просторном зале. Этот холл мог бы свободно вместить и десять сотен человек, но сейчас под его сводами восседало почти вдвое меньше. Во главе тронного зала на возвышенности сидели двое, азартно передвигая фигуры хнефатафла. Окружающие игроков дружинники, перебивая друг-друга, советовали, какой фигурой сделать ход в следующем раунде. Их споры были такими яростными, что казалось, будто вслед деревянным фигурам полетят и головы. Но после гневного рыка одного из дуэлянтов, хирдманы приутихли и дальше наблюдали молча.

— Сигфрид, следующим ходом твой маленький конунг[50] падет, предлагаю нам и дальше играть на твое золото! Еще пару партий и я сам стану конунгом! — с улыбкой заявил невысокий, но крепкий мужчина с обширной плешью среди каштановых волос.