Уроборос

— До первой крови, Эгиль Синдрисон! — прикрывшись окаемкой щита, произнес он.

Ну — понеслась!

Ждать хевдинг не стал, тут же выстрелив копьем, мгновенно лишая меня маневров. Уклоняясь, я нырнул под древко хогспьета, целясь мечом в ногу соперника. Мой выпад был тут же просчитан Раудом, и срубив напрочь мою тактику он пнул ногой по щиту. Массы хватило удержаться на месте, но моя атака была сбита, за что я поплатился следующим рубящим выпадом широкого наконечника копья. Дело приняло рисковый оборот, лезвие срезало верхнюю часть щита, а за копьем в ход вступил и щит хевдинга, ребром которого он метил в мой подбородок. Еще по реконструкторской памяти прошлой жизни я помнил, насколько страшен такой удар. Зачастую ущерб от легкого жита-баклера был больше, чем от алебарды. В этот же раз мой подбородок не был защищен вовсе, и выбитые зубы это лучшее, на что я мог рассчитывать при исходе попадания. Но я на такое не согласен!

Разминувшись с щитом на волосок в момент уклона, я развернулся и обратным движением руки рубанул по открытой спине хевдинга. Однако и здесь он преуспел — остановив лезвие древком копья. Силы удара не хватило, чтобы рассечь древко, но вот меч в нем завяз, чем и воспользовался Рауд, рывком дернув копье на себя. Опрометчиво. Ведь вслед за мечом летел и мой щит, а рывок хевдинга только дал мне большее ускорении. Со смачным хрустом щит врезался в налобник, порвав ремень шлема и отправив его в полет. Но в месте с тем я почувствовал, как лезвие копья легонько полоснуло меня по открытому предплечью, ведь по сути я сам чуть не насадил себя на хогспьет. И если бы хевдинг хотел, то эта безрассудная атака стала бы последней в моей жизни.

— Твоя победа, Эгиль! Быть тебе моим хускарлом! — донеслось до проясняющегося сознания.

И только сейчас я заметил, что бровь Рауда рассечена, и небольшая струйка крови алеет на его лице. Он похлопал меня по плечу и направился в сторону длинного дома. Бой продлился всего с десяток секунд, но сердце точно пропустило несколько ударов.

— Молодец, брат! Аки медведь полез на рогатину, но своего добился! — похвалил Фреки, уже с обработанными ранами и бесовской улыбкой на лице.

— Хороший удар, но не придержи наш хевдинг копье, пировать бы тебе среди эйнхериев этим вечером, — добавил дегтя Гери.

— Ой, не нагнетай! Кровь он пустил? Пустил! Победил? Победил! Да еще кого?! Хевдинга! Это тебе не Тову за ендову, это сюжет для скальдов! — разошелся младший.

— Насчет этого согласен. Ты сам-то как? Давай руку перевяжу, — обеспокоился Гери.

Тем временем к нам стали подходить хирдманы Рауда. Завязалась оживленная беседа, и сразу же меж нами возникли приятельские отношения. Мы не успели уследить, как в мгновение ока оказались в корчме и уже слагали тосты нашему хевдингу, под бурные овации товарищей по хирду.

Как я уже говорил ранее, Рауд был вождем восемнадцати хирдманов, большая часть которых являлись норегами, также были в команде и даны, трое эстов[49] и еще пара варягов. Варягов звали Ист и Дир. Они рассказали мне, что пересекались с Улебом и поведали, что сейчас он княжит на родине.

После вступления в хирд Рауда, его кормчий Вивиль взял над нами покровительство. Почему он? Потому что кормчий драккара имел второй по значимости голос в команде и решал большую часть второстепенных вопросов. В целом, коллектив собрался отменный, с поправкой на действующее время и место. А значит, каждый член команды соответствовал всем критериям «правильного» викинга: своих Богов — почитать, врагов — убивать, чужое богатство — изъять… список можно продолжить самостоятельно, как и выбрать его последовательность.

Вечером к нам присоединился Рауд, сказал перебираться на его подворье и продолжать праздник там. Тем более он еще официально не принял нас в хирд, и все формальности должны быть улажены, чтобы заключить соглашение перед богами.

Сказано — сделано. Из одной миски поели, из рога выпили, в одном сапоге прошлись… под завершение он выдал нам по круглой фибуле, которую мы тут же закрепили на плащах, она символизировала нашу принадлежность к людям Луны — именно такое прозвище было у Рауда. На вопрос прозвища, Вивиль ответил, что хевдинг родился в полнолуние, когда диск луны был близок к горизонту и имел красный оттенок. Так и появилось это прозвище, что в купе с именем означало «Красная Луна». Красиво, однако.

После всех проформ хевдинг отпустил нас, но напомнил, что скоро мы ему понадобимся. Ведь уже на подходе весна, и до этого нужно еще подготовиться, в том числе в умении держать строй. А пока мы пошли домой праздновать дальше, ведь родные же еще не знают, что теперь мы в хирде удачливого вождя! А на сколько хватит его удачи с нашим приходом, покажет время…

Глава 41

— Щиты плотней! Раз! И раз! Встали! Выпад! Снорри, прикрой Барси!.. — гремели команды хевдинга.