Уроборос (СИ)

Возможно нечто похожее испытывают родители к своим детям, но назвать кровь от крови моей своим ребенком я не мог. Все же это смертное существо, что закончитсвое существование и уйдет за Врата гораздо быстрее, чем что-то случится с равновесием. Но любоваться ей нравилось. Каждая косточка, тонкая, словно тростинка, обтянутая сверкающей фарфоровой кожей была словно нарисована кистью умелого художника, что привык искушенно наблюдать за женскими телами, совершенствуя их. Серебряные волосы, перетянутые лентой, сверкающим водопадом спадали до самой поясницы девушки, что сейчас застенчиво смотрела в пол, ковыряя носком маленькой туфли паркет. Неповторимая красота.

И как этот идиот не видит, что она моя копия? Хотя он не славился особым вниманием. Кокон живой энергии слабо мерцал вокруг Исиды, а я невольно потянул ее смущение на себя. Все же то, что девочка родилась под землей давало о себе знать. Слишком сильные эмоциональные качели, психика, что должна была помогать ей выживать там, а не среди цивилизованного общества. Расшатанная. Жаль, что не удалось уговорить их отдать ее мне в Дом. Она была бы прелюбопытная для наблюдений.

— Матушка, — девушка склонила голову ко мне, — Осирис Оливер, прошу простить, если помешала вам. Мне следовало постучать.

А вот это мне понравилось, усмехнувшись, я сложил руки на груди потянув еще. Смотри ка, не показалось. Она ехидничает. Злорадствует даже. Оставаясь при этом с лицом ангела. Лишь легкий лукавый блеск в серебряных глазах мог выдать ее эмоции обычному человеку.

— Иси, — женщина, с раскрасневшимся лицом судорожно поправляла вывалившиеся из прически локоны, а я уловил укол усмешки от девушки принимая, что и ее эмоции мне нравятся, — что случилось?

— Осирис Алан и отец закончили, зовут вас присоединиться к ним, — сверкнув глазами, девушка повернулась ко мне, — я уверена, что у Сильнейшего и Осирис Оливера еще очень много дел сегодня, а мы тяготим их своим настойчивым гостеприимством.

Женщина ахнула, прикрыв рот рукой от откровенно неподобающего поведения дочери. А я веселился, разглядывая такую решительную девушку. Убрала руки за спину, чтобы никто не видел сжатые в кулаки пальчики. Сколько же ей? Даже вспомнить не мог, лет двадцать наверное. Человеческий век так скоротечен, что никогда не замечал его. Лишь очередная маленькая жизнь. Но почему-то именно ее хотелось оставить вот такой решительной маленькой искоркой в своей памяти.

— Иси! — женщина вскрикнула, а я поднял ладонь вверх, останавливая ее.

— Осирис Исида, вы правы, у нас действительно много дел, — и повернувшись, я быстро поцеловал протянутые пальцы ее матери, удаляясь за дверь, — если вы интересуетесь наукой, я буду рад увидеть вас в своем Доме. Подумайте над этим.

— Осирис Оливер, благодарю за приглашение, но уверена, что не воспользуюсь им, — на этот раз девушка даже не скрывала ухмылку.

А я громко рассмеялся, удалившись из кабинета.

Сильнейший как и всегда был раздражающе спокоен. Скрип стержня по бумаге выбешивал меня, а ему похоже казался музыкой. Хотя нет, от музыки некоторые получают удовольствие. Эта же ледяная глыба даже в человеческом теле не способен на какие-то эмоции. Делает, потому что нужно делает. Равновесие, мать его, вечный ледяной разум.

Потянув за клубок внутри себя, лежа на полу, я вытянул руки вверх. Иди ко мне. Горячий поток ударил в голову, заставляя кровь кипеть в жилах. Ничего не было приятнее в человеческом теле, как ощущение собственной силы. Той, что не доступна смертным. Будоражило сознание лучше любой дурман травы. Горячая волна снова прошла по телу, вызывая волну мурашек. Давай. Вечернее солнце, что мягким светом лилось из окна, окутывало ладони, соединяясь с мои свечением. Опустив ладони к груди, соединил их, позволяя Пламени проснуться. Потрескивание между соприкасающиеся кожей рук усиливалось и я немного отдалил их, наблюдая за тем, как жесткие и колючие языки жадно облизывают пальцы. Усмехнувшись, я слепил что-то похожее на снежок, оставляя тот висеть в воздухе.

— Оли, — ледяные глаза брата смотрели на меня, — убери Огонь.

Вздохнув, я хлопнул в ладоши, растворяя созданный комок света. Звук скрипа по бумаге возобновился. Сильнейший сидя за столом с идеально ровной спиной, склонил голову, отчего платиновая челка касалась лба, продолжал записи, в которых я не видел особого смысла. Найдет себе скучное занятие где бы ни был. С начала времен было так. Нужно что-то делать, постоянно. Только непонятно, зачем.

— Не называй меня так, — поднявшись на ноги, я быстро подошел к столу, захлопывая лежащий перед носом брата фолиант, — когда мы одни.

Сильнейший отодвинул в сторону ручку, откинувшись на спинку стула. Как в зеркало смотрю. То же лицо, руки, сложенные на груди. Это было так интересно, уболтать брата прийти со мной к людям. То, что в человеческом обличии мы окажемся близнецами предугадать было нельзя, но я воспринимал это лишь как приятный бонус. Тогда как Сильнейший отнесся к этому… никак. Как в принципе и ко всему, что делал я, его людишки, кто угодно.