Урод (СИ)

Мягкий свет кухни отражался улыбками на лицах собравшихся за столом людей. Алекс расплывался в счастье, как кот в сливках. Он не хотел думать о прошлом, о мотивах разрыва родителей, о своем одиночестве. Этого больше нет. Есть Эля и их ребенок. Есть мама. Есть папа. Есть счастливый он.

— Элиночка, все было очень вкусно. Я спокоен за сына. Сыт будет всегда, — похвалил ее в который раз Антон Робертович.

— Спасибо, но это не только моя заслуга. Анна тоже поучаствовала в этом великолепии.

— Да что ты, Эля, — смутилась женщина. — Только тарелки поставила на стол.

— Буду сыт, пап, буду, если деньги смогу заработать, — произнес Алекс, поглаживая руку Элину. Он и не заметил, как дотянулся до нее. Просто ему нужно знать, что она рядом. — Кстати, пойдем, я покажу тебе планы, а еще поставщиков лекарств. Я столько выгодных предложений нашел!

Анна бросила взгляд на часы. Увы, но безжалостный внешний мир не имеет сочувствия к их воссоединившейся семье.

— Саша, — нетвердо начала она, — мне скоро придется уйти. Я бы очень хотела поговорить с тобой, если ты не против.

Элина кивнула Антону Робертовичу и предложила ему пройти в кабинет сына, где он сможет посмотреть бумаги. Оставшись с матерью наедине, Алекс не знал, куда деться. Словно исполнилась мечта всей его жизни встретить кумира, и в этот грандиозный момент он не знает, что сказать. Глупо.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, мой мальчик, — тихо произнесла мать и робко обняла его. Ее родной. Дорогой. Так похожий на нее. И брошенный ею. Первые секунды Алекс сопротивлялся, но все же сдался. Проще сдаться этому демону сейчас, чем позволить ему воткнуть в него ножи позже. — Прости меня. Прости нас. Но, конечно, в первую очередь виновата я. Я оставила тебя.

Тишина кухни тикала у него сознании таймером бомбы. Это его сердце, что сейчас кровавыми кусками разлетится по стенам.

— Расскажи, почему. Я имею право знать, почему каждую ночь проклинал себя, винил в развале нашей семьи.

Анна отпустила его и вернулась на диван. Момент истины. Сквозь года. Через всю причиненную боль.

— Во всем виновата только моя глупость и не готовность к серьезной жизни. Я была очень молода, когда ты появился. Твой отец был сильно старше. Я искала удачную пару, ставку, которая сыграет. Любовь тогда не имела значения вообще. Только деньги, перспективы, статус в обществе. У Антона это все было.

— Любовь так и не возникла?

— Откуда ей было возникнуть, сынок? Мы с твоим отцом жили разными жизнями, но на одной огромной жилплощади. Мы могли даже не видеться в этом особняке. Он пропадал на работе, строил свою империю, я — на светских мероприятиях, в окружении таких же молодых и пустоголовых девиц, какой была я сама. В итоге мы стали, как две реки, текущие в разных направлениях.

— И появился я? — горько усмехнулся Алекс.

— Да. я забеременела случайно, опять же по своей глупости. Только не думай, что ты был ошибкой. Ошибкой было мое решении оставить тебя в прошлом и начать будущее без тебя. Прости, Саша.

— Продолжай, мам.

Ее слова скатывались в шипованный ком в горле. Еще чуть-чуть — и он начнется давиться кровью.

— Аборт я не стала делать по нескольким причинам. Мне было страшно, к тому же, это первая беременность. Да и я не видела проблемы в твоем рождении: деньги есть, все есть. Теперь я понимаю, что не было самого главного — любви, в которой и должны рождаться дети. Антон был не против ребенка, ему все равно нужен наследник.

Алекс молча глотал эту едкую дрянь — признания матери. Вот кем, точнее, чем он был — наследником, живым выкидышем. Он стерпит эту боль, проткнет иглой этот гнойный пузырь. Раз и навсегда.

— На какое-то время ты объединил нас, но надолго этого плацебо не хватило. Мы начали снова отдаляться друг от друга. За мной ухлестывали молодые и богатые мужчины, твой отец вечно светился в желтой хронике с моделями. Мы стали ссориться на пустом месте, даже из-за такой ерунды как, например, в какую школу в будущем тебя отдать. Он не соглашался со мной ни в чем: ни какой кашей тебя кормить, ни какого цвета подгузники покупать. Мы стали бесить, ненавидеть друг друга. Никому не хотелось возвращаться в этот проклятый дом. А там ты, плачешь и чего-то требуешь.

— Маму и папу, а не их вечную базарную брань, — вставил Алекс.

— Все так. В итоге мы дошли до точки кипения и решили расстаться. Развод был болезненнее операции без наркоза. Мы собачились днями и часами, делили каждую помятую десятку. Я пыталась оттяпать у твоего отца как можно больше, он старался отобрать у меня каждый ржавый рубль. Он сразу сказал, что не отдаст тебя. Засудит меня, упечет за решетку, в психушку, но сына я не получу. А я… — женщина смахнула слезинку, — не стала и бороться. Тогда еще у меня не было этого материнского инстинкта. Врут, что он есть с рождения у каждой женщины. Я была дикой кошкой, которая не нагулялась. Мне нужны были свобода, деньги, ночные тусовки, всякие выкрутасы, а не пеленки и круглосуточный крик. Я оставила своего сына и просто сбежала в другую страну к новому мужику.

— Я вижу, что с ним все сложилось.