Уродина (СИ)

«Ася, привет. Давно тебе не писал, хвастаться нечем, а плакаться я не люблю. Эта сволочь, моя жена, бросила меня, променяла на режиссёра К… Он ей в дедушки годится, но это не важно — сразу предложил главную роль в своём фильме. Как я был слеп, Ася! Хорошо, что Россия богата на добрых и сердечных женщин. Одна из таких обогрела меня и утешила. Она не такая красивая, как та сволочь, но поверь мне, из неё ещё получится великая характерная актриса и мир о ней услышит. Ася, пиши, ты для меня, как луч света в тёмном царстве».

«Луч света…» Артист! И сейчас играет какую-то, ему одному известную роль. Вот и Сашу бросили, а он уже утешился…

Я добрела до общежития, поднялась на свой этаж, открыла дверь. Посреди комнаты у стола сидел Зураб…

Глава 17

Я, почему-то, не удивилась. Бросив на него мельком взгляд, обошла стол с другой стороны. Единственное, что меня порадовало: выглядел он неважно. Девочки тихонько покинули комнату, сожалея, что не придётся до конца досмотреть предстоящий спектакль.

— Ася… — он приподнялся…

Я предупреждающе подняла ладонь.

Эта змея, Та, Которая Внутри, высунула голову и зашипела: «Дай ему слово сказать…» Я безжалостно раздавила её каблуком.

— Очень хорошо, что ты приехал. Не нужно будет всё это посылать тебе по почте.

Открыв тумбочку, стала бросать на стол:

— Вот, твои письма, все до единого, кроме последнего. Я его порвала, оно мне пачкало пальцы. Вот твои подарки: томик Евтушенко, духи, извини, открытые, колечко, забирай, подаришь этой…

— Ася…

— Подожди, я ещё не всё сказала. А это твой шарфик, видишь, я его украла. Я засыпала вместе с ним, он пахнет тобою. Ты за ним приехал? А! Ты приехал посмотреть на меня зарёванную, с опухшим огромным носом, красными глазами и вскрытыми венами? Нет, это только красавицы могут себе позволить рыдать и биться в истерике. Сотни мужчин прибегут вытирать их прелестный носик и утешать. Уродины не плачут, они от этого становятся ещё некрасивее… Та, Которая Внутри, робко высунулась: «Красиво говоришь… Слезу вышибаешь…»

Зураб подошёл и схватил за плечи.

Я попыталась стряхнуть его руки:

— Не прикасайся ко мне…

Не тут-то было. Он крепко держал меня:

— Ася, кто тебе сказал? Симона? Жаль, что ты её всё-таки не придушила подушкой в своё время… — Я повела плечами. — Не дёргайся, слушай внимательно. Всё не так…

— Что значит, не так? Так ты не женился?

— Женился, но я женился фиктивно, ты поняла? Ф-и-к-т-и-в-н-о… женился, чтобы прописаться в Москве. Я этой женщине деньги заплатил за этот брак, всё, что я заработал в моей Тьмутаракани[10]… Я и видел её всего пару раз.

— Почему, почему ты мне не рассказал?

— Да, потому, что тебе и знать об этом не нужно было. Я просил Эрика молчать, но… Тебе рассказали лишь то, что хотели рассказать. Лишь половину случившегося.

Осознав всё, что он сказал, я отключилась.

Очнулась на своей койке. Зураб сидит рядом, держит за пульс.

— Ну и напугала ты меня… Ася, ты когда ела последний раз?

— Не помню. А что со мной?

— Голодный обморок. Ты в зеркало последний раз на себя когда смотрела?

— Я на себя в зеркало не смотрю никогда…

— Станислав едет за нами, будем тебя у Симоны откармливать.

Несмотря на мои возражения, снёс на руках вниз, усадил в машину, а когда прибыли к семейству Приходько, поднял наверх в комнату. Симона принесла суп, и он кормил меня из ложечки, не разрешая вставать. Я съела всё до последней капли.

— Зураб, я очень тебя прошу, не обманывай меня никогда, чтобы не случилось, рассказывай мне всю правду. — Я опустила ноги на пол.

— Клянусь тебе, моя госпожа. Эй, ты куда?

— Ну, я хочу в туалет, пусти…

— Я тебе принесу горшок.

— Ты чего? Я уже вполне… — Приподнявшись, почувствовала, как кружится голова.

— Всё, я иду с тобой, и не капризничать.

Спорить было бесполезно, всё равно пошёл за мной, помог помыться в душе, замотал в большую махровую простыню и уложил на диван.

В дверь постучали, и заглянул Станислав:

— Зураб, мы садимся ужинать. Ты с нами или тебе сюда принести?

— Сейчас спущусь. Ты полежишь одна? — Я кивнула.

— Стасик, дети не спят? Хочу на них посмотреть.

Он принёс близнецов и уложил их рядом со мной на диван. Им уже шёл четвёртый месяц, они узнавали меня и улыбались своим беззубыми ротиками. Звали их Виктор и Валерий, братья были рыжие и похожи, как две капли воды, только у Валерика на ушке было розовое родимое пятно. Я впервые осознала, что хочу ребёнка, мальчика, похожего на Зураба.

Он вернулся через полчаса, принёс горячий чай. Поставил стакан на стол и сел рядом:

— Попей, Асенька, и ложись отдыхать. Я буду спать внизу.

Я обняла его за шею, колючая щека прижималась к моей щеке, я ощущала знакомый и родной запах:

— Понимаю, что это безнравственно спать с чужим мужем, но ты не можешь меня оставить. А вдруг мне ночью станет хуже? Вот, мне и теперь очень плохо, и, если ты меня немедленно не поцелуешь, я умру…