Уродливая любовь

Майлз приподнимается, явно готовый начать. Я напрягаю ноги и слегка отодвигаюсь.

Он смеется над моим упрямством.

– Что, Тейт, испугалась? Боишься, если я окажусь внутри, мы сразу выясним, от кого из нас больше шуму?

Глаза у Майлза вызывающе блестят. Вслух я на вызов не отвечаю – просто медленно опускаюсь на него. У нас обоих перехватывает дыхание, но это единственный звук, который мы издаем.

Мы оба молчим – только тяжело дышим и ловим ртом воздух. Дождь, бьющий по окнам, лишь подчеркивает царящую в машине тишину.

Чем больше мы сдерживаемся, тем острее потребность еще крепче прижаться друг к другу. Майлз обхватывает меня за талию – с такой силой, что почти невозможно пошевелиться. Мои руки обвивают его шею, глаза закрыты. Мы практически не двигаемся, но мне это нравится. Нравится, какой медленный и ровный ритм мы задаем, изо всех сил подавляя стоны.

Несколько минут мы продолжаем в том же темпе – двигаемся как раз достаточно и в то же время совсем недостаточно. Кажется, мы оба боимся совершить лишнее движение, чтобы не проиграть.

Одну руку Майлз кладет мне на поясницу, другой придерживает за затылок. Он осторожно тянет меня за волосы, чтобы я подставила шею под поцелуи. Когда его губы касаются моего горла, я вздрагиваю. Соблюдать тишину гораздо сложнее, чем я ожидала. Тем более что преимущество на стороне Майлза. В этой позе его руки вольны перемещаться по всему моему телу, что они сейчас и делают: гладят, ласкают, скользят вниз по животу, чтобы заставить меня отказаться от победы.

По-моему, он жульничает.

Когда пальцы Майлза находят ту точку, от прикосновения к которой я обычно выкрикиваю его имя, я сильнее стискиваю его плечи и сажусь таким образом, чтобы двигаться свободнее. Хочу подвергнуть Майлза такой же пытке.

Стоило мне поменять позу и глубже опуститься на него, как медленный и ровный ритм тут же исчез. Наши губы слились в неистовом поцелуе, в котором больше желания и страсти, чем во всех предыдущих. Мы словно хотим заглушить этим поцелуем потребность выразить наслаждение стонами и криками.

Мое тело сотрясает дрожь. Я слегка приподнимаюсь и замираю, чтобы не проиграть. Мне необходимо сбавить темп, но Майлз делает ровно наоборот и надавливает сильнее. Я утыкаюсь лицом ему в шею и легонько покусываю его за плечо, чтобы не застонать. Когда мои зубы касаются кожи Майлза, он задерживает дыхание и напрягает ноги.

Он почти проиграл.

Почти.

Если сделает хотя бы одно движение, то выиграет. Не хочу, чтобы Майлз выиграл. С другой стороны, в каком-то смысле именно этого я и хочу. Майлз и сам настроен победить, судя по тому, как он дышит мне в шею и осторожно опускает меня на себя.

Майлз, Майлз, Майлз…

Он чувствует, что дело ничьей не кончится, и надавливает еще сильнее, одновременно касаясь языком моего уха.

О господи…

Сейчас проиграю…

Уже вот-вот…

О, боже мой…

Майлз подается вперед и одновременно притягивает меня к себе.

Я выкрикиваю его имя, стону и ловлю ртом воздух.

Хочу приподняться, но едва Майлз осознает, что победил, как шумно выдыхает и с еще большей силой прижимает меня к себе.

– Наконец-то… – бормочет он, уткнувшись лицом мне в шею. – Вряд ли я продержался бы еще хоть секунду.

Теперь, когда состязание окончено, мы наконец даем себе волю так, что приходится заглушать стоны поцелуями. Наши тела движутся синхронно, быстрее и быстрее, сливаясь друг с другом все сильнее и сильнее. Этот безумный ритм продолжается несколько минут, нарастая, и вот я чувствую, что не вынесу больше ни секунды.

– Тейт, – шепчет Майлз мне в губы, придерживая за бедра, чтобы замедлить ритм моих движений. – Хочу, чтобы мы кончили вместе.

О боже…

Если нужно, чтобы я продержалась еще хоть немного, нельзя говорить таких слов!

Я киваю, не в силах ответить ничего внятного.

– Ты уже близко? – спрашивает Майлз.

Я снова киваю и пытаюсь что-то выговорить, но у меня получается лишь стон.

– Это было «да»?

Майлз перестает меня целовать и ждет ответа. Я кладу руки ему на затылок и прижимаюсь щекой к его щеке.

– Да… – шепчу я. – Да, Майлз… Да…

Мое тело начинает напрягаться, и в тот же миг он судорожно втягивает ртом воздух.

Я думала, мы и так крепко сжимали друг друга в объятиях, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас. Наши чувства слились воедино, мы ощущаем одно и то же, издаем одни и те же звуки, испытываем одинаково острое наслаждение.

Понемногу ритм становится медленнее, а дрожь проходит. Мы ослабляем хватку. Майлз зарывается лицом мне в волосы.

– Продула! – шепчет он.

Я смеюсь и игриво покусываю его шею.

– Ты жульничал! Пользовался запрещенными приемами – пускал в ход руки!

– Руки – вполне законное средство. Но если считаешь, что я жульничал, можно устроить матч-реванш.

– Две победы из трех?

Майлз приподнимает меня за талию и усаживает на сиденье, а сам перебирается за руль. Подает мне одежду, натягивает рубашку, застегивает брюки. Когда он заканчивает одеваться, я уже привела себя в порядок. Майлз дает задний ход и выезжает со стоянки.

– Пристегнись, – велит он и подмигивает.

* * *