Уродливая любовь

Она заявляет, что я сумасшедший.

За это ты и любишь меня, Рейчел…

Глава двадцать первая

Тейт

Все выходные я проработала в больнице, поэтому не видела Майлза с четверга. Упрямо твержу себе, что все к лучшему, хотя по мне этого не скажешь. Сегодня понедельник – первый из трех дней, когда Корбин на работе, а Майлз дома. Майлз в курсе, что Корбина нет, но, судя по тому, как мы расстались в четверг, вряд ли ему есть до этого дело. В глубине души я ждала, что Майлз объяснит, чем я провинилась, скажет, что его так раздосадовало. Однако последнее, что я от него слышала, – стук захлопнувшейся двери.

Теперь понятно, почему он шесть лет ни с кем не встречался.

Майлз явно понятия не имеет, как обращаться с женщиной. Странно, ведь он производит впечатление человека порядочного. Поведение Майлза во время и после секса идет вразрез с его характером. Такое чувство, что осколки того, кем он был когда-то, проглядывают сквозь того, кем он пытается стать.

Если бы любой другой мужчина так со мной обошелся, это было бы в первый и последний раз. Я не согласна терпеть то, что терпят многие мои подруги. Однако по-прежнему ищу Майлзу оправдание, как будто подобное можно чем-то оправдать.

Боюсь, я далеко не такая бескомпромиссная, как о себе думала.

Подозрение это тут же подтверждается. Едва я выхожу из лифта, как сердце подпрыгивает, потому что к двери скотчем приклеена записка. Я подбегаю и рассматриваю ее. Просто свернутый лист бумаги. Снаружи – ничего. Разворачиваю.

«Мне нужно кое-куда съездить. Если хочешь присоединиться, зайду за тобой в семь».

Я несколько раз перечитываю записку. Она явно от Майлза и явно адресована мне, но звучит настолько буднично, что на секунду я начинаю сомневаться, действительно ли в четверг произошло то, что произошло.

Однако Майлз тоже был там и знает, чем все закончилось. Знает, что я либо обижена, либо рассержена.

Поскорее захожу в квартиру, пока не начала ломиться к Майлзу и орать на него.

Складываю вещи и еще раз перечитываю записку, анализируя все – от почерка до выбора слов. Потом, вне себя от злости, комкаю бумагу и швыряю в сторону кухни.

Я злюсь, потому что знаю, что поеду с ним.

Я просто не в состоянии отказаться.

* * *

Ровно в семь раздается тихий стук в дверь. Его пунктуальность меня злит, хотя вообще я не против пунктуальности. Похоже, сегодня меня злит все, что бы он ни сделал.

Майлз стоит в коридоре в нескольких шагах от порога – ближе к своей двери, чем к моей. Руки – в карманах куртки, голова опущена. Похоже на проявление покорности, хотя, скорее всего, это не так.

– Поедешь со мной?

Голос Майлза окружает меня. Делает меня слабой. Превращает в воду. Я киваю, выхожу в коридор и поворачиваю ключ в замке. Майлз указывает подбородком в сторону лифта, как бы говоря, что последует за мной. Я пытаюсь прочесть что-нибудь по его глазам, хотя давно пора понять, что это бесполезно.

Жму на кнопку вызова. Майлз молчит рядом.

Проходит целая вечность. Лифт наконец-то приезжает, и мы облегченно переводим дыхание. Однако, оказавшись в кабине, вновь не можем дышать.

Уверена, что Майлз на меня смотрит, но глаз не поднимаю.

Не могу поднять.

Чувствую себя глупо. Вот-вот расплачусь. Теперь, когда я стою рядом с Майлзом и даже не догадываюсь, куда мы направляемся, я мысленно корю себя за то, что согласилась поехать с ним.

– Прости меня.

Голос Майлза звучит еле слышно и на удивление искренне.

Я не смотрю на него. Не говорю ни слова.

Майлз в три шага оказывается рядом со мной и жмет на «стоп». Мое лицо на уровне его груди, зубы сжаты. Я отказываюсь на него смотреть.

Отказываюсь и все.

– Тейт, прости меня.

Майлз даже не дотронулся до меня, но все равно вторгается. Он так близко, что я чувствую его самого, ощущаю его дыхание. Понимаю, что он действительно сожалеет. Хотя не уверена, что вообще должна его прощать. За что? Майлз никогда не обещал мне ничего, кроме секса, а именно это он мне и давал.

Секс.

Ни больше, ни меньше.

– Прости меня, – в третий раз просит Майлз. – Ты этого не заслужила.

На этот раз он касается пальцами моего подбородка и заставляет меня поднять голову.

Я еще крепче стискиваю зубы и изо всех сил стараюсь укрепить свою броню, чтобы не расплакаться.

Я снова замечаю в глазах Майлза то, что видела в четверг, когда он целовал меня на прощание. Нечто невысказанное. Но единственное, что слетает с его губ, это «прости меня».

Майлза передергивает, словно от боли, и он приникает лбом к моему лбу.

– Прости меня…

Он кладет ладони на стенку лифта по бокам от меня и прижимается ко мне грудью. Мои руки безвольно висят, глаза закрыты. Хочется плакать, но я отказываюсь плакать при Майлзе. До сих пор не понимаю, за что именно он извиняется, да это и не важно. Видимо, за все. За то, что вовлек меня в отношения, которые, как нам обоим известно, ничем хорошим не кончатся. За то, что не может открыться и рассказать о прошлом. За то, что не может рассказать о будущем.

За то, что уничтожил меня, когда ушел, хлопнув дверью.