Уроды

– Да мы там нуждающимся помогаем в школе. Вот и попросили принести ненужную обувь или одежду, – соврал я, сам не понимая, нахуя я это делаю. Мамка была понимающим человеком и вряд ли бы что-нибудь сказала, поведай я ей о настоящих причинах.

– Так давай я отцовские вещи переберу! – вскинулась мама, заставив меня вскочить со стула.

– Не, хватит, ма. Там сказали, типа женскую обувь и все. Если есть, – пробормотал я и, схватив обувку, помчался в коридор, чем чуть себя не спалил.

– Ты куда?! – охнула мама, увидев, как я одеваюсь. Пришлось снова врать.

– Да я к Шпилевскому отнесу. Они тоже там что-то собрали, у них сумка есть, а папка его поможет утром отнести все сразу.

– А, ну ладно, – с сомнением протянула мама. – Не задерживайся, Тём. Скоро ужинать будем.

– Ага. Я быстро, – крикнул я и вылетел на улицу.

Пересекая двор и подбегая к Алёнкиному подъезду, я почему-то вспомнил, что никого может не быть дома. Вдруг Алёнка с мамой где-то моет полы, а я только дверь поцелую. Придется потом оправдываться и снова брехать. Но, на мое счастье, Огурцовы были дома.

Алёнка, удивившись моему приходу, закусила губу, когда я, краснея, вытащил из-за пазухи два пакета с обувью и протянул ей. Тетя Наташа лишь улыбнулась, глядя, как я подаю Алёнке руку и помогаю усесться на старенький табурет возле входа, а потом разворачиваю пакет и достаю оттуда балетки и сапожки.

– Мама сказала, что выбрасывать жалко, а ей малы. На Блоху выносила, да никто не взял, – путанно объяснил я, от волнения пытаясь самостоятельно надеть балетки на ноги Алёнки. Та, истерично хихикнув, сконфузилась и закрыла лицо ладошками. – Они хорошие, правда. Сапоги мама почти не надевала.

– Молодец, Артёмка, – снова улыбнулась тетя Наташа. Я заметил, что её глаза блестят от слез, но она держалась. – Здорово как! Как на тебя, Алёнушка!

– Ага, – буркнула себе под нос Алёнка, рассматривая отражение в зеркале в прихожей. Она поджала дрожащие губы, искоса посмотрела на меня и тихо добавила: – Спасибо.

– Носи на здоровье. Если что еще найдем, я принесу, – ответил я и попятился к выходу. А когда вылетел на улицу, то еле успокоил бешено стучащее сердце. Горели щеки, уши… Да я весь, блядь, горел. Горел и ничего не мог с этим поделать.

Утром Алёнка пришла в школу не в своих громоздких, треснувших ботинках, а в маминых полусапожках. Осторожно вошла в класс и юркнула на свое место, на секунду задержав взгляд на мне и скупо улыбнувшись. Она пропустила мимо ушей замечание Панковой, мол у Алёнки деньги завелись, раз она обувку сменила. Промолчала и на едкий комментарий Зябы, что теперь ей пора спалить свою уродливую кофту и старую юбку. Весь урок она тихо сидела и улыбалась, изредка опуская взгляд, чтобы полюбоваться новой обувью.

А перед новогодними каникулами уроды оставили её без учебников. Началось все с подачи Панковой, которой Алёнка вдруг отказалась дать списать контрольную работу. Мне она потом объяснила, что сама была не уверена в правильности решения, но Панкову это не волновало. Она углядела в Алёнкином ответе вызов и, как истинный урод, решила наказать зарвавшуюся девку.

Панкова подбила Дэна, который шлялся за ней, как озабоченный кобель, и Кота украсть у Огурцовой все учебники и что-нибудь с ними сделать. Дэн, может, просто выбросил бы их на улицу, но Кот решил иначе. Пока Панкова с Дэном отвлекали Алёнку, наезжая на неё из-за контрольной, Кот схватил портфель Огурцовой и кинулся с ним в туалет. Там он вывалил все содержимое портфеля в толкан и еще ногами потоптался, утрамбовывая поплотнее. Коту этого оказалось мало, и он до кучи спустил воду, из-за чего учебники и тетрадки с красивыми конспектами превратились в бесполезную раскисшую бумагу. Алёнка, дождавшись вечера, попала-таки в мужской туалет и долго плакала, пытаясь вытащить учебники из вонючей мочи. Плакала она и по тому, что за несданные учебники в конце года полагался денежный штраф, а свободных денег у Огурцовых и так не было.

Меня в тот день не было в школе, и Алёнка рассказала об этом потом, когда мы сидели в читальном зале библиотеки и трескали бутерброды с сыром, прогуливая физкультуру.

– Они все равно бы тебе подлянку устроили, Алён, – тихо ответил я, когда сбивчивый рассказ Огурцовой закончился. – Им похуй, какие были причины. Ты залупнулась, они ответили. Уроды ебаные.

– Я вчера в книжный заходила. Учебники стоят дорого. Особенно биология, – всхлипывая, ответила Алёнка. Она, кусая нижнюю губу, смотрела на чудом уцелевшие тетрадки, которые не выпали из портфеля в унитаз. – Я попробовала старые высушить, а они рассохлись и развалились. Еще и квартиру завоняли.

– Придумаем что-нибудь, – хмыкнул я, гадая, хватит ли денег из банки на учебники. Хотя, тут к гадалке не ходи, один хуй не хватит. Ладно один купить. Но не пять.

– Что тут придумаешь. Мама и так еле держится, а если я скажу, что учебники испортили? – Алёнка не договорила и, всхлипнув, закрыла лицо ладонями. – Заебало, Тёмка. Не представляешь, как это все заебало. За что они со мной так, а?