Уроды

Клуб – старый кирпичный дом, внутри которого обнаружилась сцена, потертый паркет «ёлочка» и засранные мухами портреты Ленина, Маркса и какого-то пучеглазого мужика – кишел местной молодежью, как лобок деревенской бляди вшами. На нас сразу обратили внимание местные девки, и Санёк, позабыв об осторожности, принялся лихо отплясывать с ними под «Крошку мою», орущую из раздолбанного двухкассетника.

В один момент я понял, что происходит какая-то хуйня. Потому что местные пацаны сгрудились у стен и довольно красноречиво посматривали на меня и куда более злобно на пляшущего Санька в окружении местных тёлок. А когда в клуб ворвался бледный, как мел, Костян и встревоженный Гриня-долбоеб, то я сразу понял, что запахло пиздюлями.

– Не, вы конкретно ебанутые? – прошипел Костик, хватая меня за грудки. Местные у стены тут же оживились и загалдели, думая, что Костян мне сейчас пизды даст. Гриня, молча стоящий рядом, ласково и мрачно поглаживал ржавый разводной ключ, но демонстрировал это не нам, а местным, которые еще не понимали, что происходит.

– А чо, нахуй… – Санёк не договорил, потому что злой Костян влепил ему затрещину и если бы не успел поймать за шкирку, то Саня снес бы собой пару местных девок, не обращавших на выяснение отношений никакого внимания.

– В натуре, городские попутали, – усмехнулся Гриня, внимательно следя за шушукающимися местными. Он заметно встревожился, когда парочка отделилась от стены и покинула клуб. – Костян, там двое вышли. Ща других приведут.

– Нехай ведут, – отмахнулся Костик. – Съебемся уже. Тём, хватай этого еблана и на выход, пока вас тут не похоронили.

– В смысле? – удивился я, а потом осознание ударило молотом по голове. Мы, наивные и ебанутые, вписались на местный дискач, где не существовало нейтральных зон, типа Печки. Тут пришлых не то что не любили. Их ненавидели, потому что бабы сразу начинали вести себя, как бляди, раздвигая перед ними ноги. Хуй знает, как Костик узнал, что мы здесь, но спасибо тому человеку, а иначе мы с Саньком тут бы и отошли в мир иной.

– В натуре, вы бессмертные, – хохотнул Гриня и замахнулся на кого-то из местных, вставших у выхода. – А ну съебал, бля, нахуй, Кощей. Ща как дам бою, так яйца свои в Тургеневке найдешь! Плут ебаный!

Косоглазый пацан, побледнев, резво убрался в сторону. И правильно сделал, с Гриней редко кто закусывался, зная его колючий нрав.

После дискача мы залегли за огородами, и тогда я впервые попробовал самогон. Не мутный, а бабушкин. Лишь после него у меня не болела голова на утро.

– Долбоебы, – выдохнул Костян, осушив свой стакан и закусив теплым помидором, еще не отдавшим тепло солнца прохладной ночи. – В натуре, вам повезло.

– А что такого-то? Дискач же для всех типа? – недовольно спросил Санёк, потирая голову. Рука у Костяна была тяжелой, а уж когда он себя не контролировал, запросто могла выбить мозги из ушей и сознание из башки.

– Короче, – усмехнулся Гриня. – В прошлом году из соседнего села на танцы пятеро приехали. Думали, шо их никто не узнает. А их сразу выцепили. Пока они плясали, наши всех подорвали. Старшаков, алкашей, мужиков. Каждый же, блядь, знает, нахуя они сюда приперлись. Баб наших ебать…

– Вам, типа, можно, а им нельзя? – спросил я, осмелев от «слезинки», согревшей тело и приятно шумевшей в голове. Рядом, на зеленой траве, лежали два черных кругляша – печеная картошка, а воздух опьянял похлеще самогонки.

– Есесно, бля, нельзя! – возмутился Костик. – Это ж наши телки, а не их. Мы б к ним приехали и тоже пиздов получили. Речь не об этом, Тёмка.

– Те, когда из клуба вышли, то их всем селом пиздили, – мрачно ответил Гриня. – Цепями, дровами, кочергами…

– Кочергой, долбоеб, – ругнулся Костик и еле увернулся от пиздюлины взбешенного Грини. – Лан, заебал, рассказывай, как хош…

– Отхуярили их знатно. В село трое вернулись, – Гриня загадочно улыбнулся и опрокинул еще один стакан самогонки. – Там потом такая битва была, когда их центровые к нашим приехали. Полгода точно трясло всех, нахуй.

– Это ж деревня, Санёк. Одним городским больше, одним меньше. Хуй знает, куда ты забрел и где сдох, – серьезно заметил Костян. – Думаешь, искать бы начали? Хуй там, братан. Мы своих не щадим, нахуй нам впрягаться за городских?

– За нас-то впряглись, – ответил я, заставив Костика рассмеяться.

– Так мы ж братаны, чудила! С детства, считай, вместе. Хуль ты думал, я тебя брошу одного? Мне как сказали, что вы, долбоебы, на дискач поперлись, так я сразу за Гриней и в центру. Хорошо, что успели.

– Точняк, – вздохнул я, наливая себе еще. Пацаны, не стесняясь, перешли уже ко второй бутылке, а я с трудом прикончил второй стакан. – За то, что успели.

После девятого я узнал, как проводят каникулы деревенские пацаны. И что-то подсказывало мне, что наши уроды в этом плане не сильно далеко от них ушли.