Уроды

С другой стороны дивана, рядом с дверью в кладовку, стоял еще один столик. На нем лежала газета с наполовину разгаданным кроссвордом, очки в тяжелой оправе и томик с очередными приключениями Анжелики. Видимо, на этой стороне спала тетя Наташа.

– Тём, иди кушать, – тихо позвала меня Алёнка, высунувшись из кухни. Я повернулся, задумчиво посмотрел на неё и, улыбнувшись, выбрался из кресла.

– Ага, иду.

Мы ели жиденький суп из картошки с расщепленными волокнами курицы и бледными кусочками вареного лука. Алёнка, тревожно смотря на меня, то краснела, то бледнела, боясь увидеть гримасу отвращения. Но я с удовольствием съел нехитрый суп и, вымакав остатки коркой хлеба, поблагодарил за обед:

– Спасибо.

– Алёнке говори, – подмигнула тетя Наташа. Сколько я себя помнил, она всегда была веселой. Несмотря на весь пиздец, что выпал на долю этой бедной женщины. Да и Алёнка не припоминала, чтобы мать хоть когда-нибудь жаловалась или истерила. Она поставила на плиту зеленый чайник и включила газ. – Она варила.

– Очень вкусно, – улыбнулся я. – Спасибо, Алён.

– Пожалуйста, – снова покраснела она, но, когда я ущипнул её под столом за ногу, рассмеялась. – Ай!

– Как родители? – спросила тетя Наташа, подсаживаясь и смотря на меня.

– Нормально, – пожал я плечами. – Папка иногда болеет еще, ворчит, что работы нет. Ему тяжелое нельзя поднимать, а он кроме завода нигде и не работал. Мама работает там же. Нашла место в пекарне, пригодился её кулинарный…

– Вы в военкомат сегодня ездили, – вспомнила Алёнка. – Что сказали?

– А что мне скажут? – рассмеялся я. – Годен. Шпилевского завернули, да это и так все знали. Но у меня день рождения осенью, так что попробую поступить куда-нибудь.

– Правильно, Тёмка, – кивнула тетя Наташа. – В эту армию идти – себе же хуже.

– Я не против, теть Наташ. Если не поступлю, то пойду. Куда деваться. Папка мой служил, и ничего. Да и пацаны наши дворовые… тоже многие служили, – я придвинул к себе чашку с горячим чаем, а Алёнка подвинула мне сахарницу. И снова смутилась. Я, бросив осторожный взгляд, увидел, что сахара там от силы пару ложек. – Не, спасибо. Я без сахара люблю.

– Алёнушка тоже поступать будет. Сейчас варианты подбираем, – вздохнула тетя Наташа. Я же, улыбнувшись, посмотрел на Алёнку.

– Алёнка куда угодно поступит. С её-то головой. Это моя дырявая, только биологию и помню худо-бедно.

Алёнка порозовела и уткнулась носом в свою чашку. Сахар так и остался нетронутым.

– А вообще, куда хочешь, Алён?

– Не знаю пока. Может, на право или финансы, – пожала она плечами.

– Куда ни поступишь, везде хорошо, – махнула рукой её мама. – Без вышки сейчас никуда.

– Эт точно, – кивнул я и похлопал Алёнку по плечу. – Не дрейфь. Ты точно поступишь. Без вариантов.

– Мне б такую уверенность… – проворчала Алёнка.

– Ага. Она на той неделе контрольную по алгебре за десять минут решила, – фыркнул я, заставив тетю Наташу улыбнуться. – Потом сидела и меня подначивала.

– Неправда! Я помогла! – вскинула Алёнка, но после того, как мы с её мамой рассмеялась, выдохнула и улыбнулась. – Ну вас!

– Ладно. Пойду домой, а то мои тоже ждут, что там и как в военкомате. Домашку дашь, Алён?

– Ага, – кивнула она и, выбравшись из-за стола, умчалась в комнату.

– Спасибо, Тём, – тихо произнесла тетя Наташа, взяв меня за руку. Я удивленно посмотрел на неё в ответ.

– За что?

– За то, что приглядываешь за ней в школе. Я знаю, как там… Алёнка не говорит, но я знаю. Вижу, слышу.

– Как иначе, теть Наташ, – вздохнул я и посмотрел в окно. Желтые листья падали на подоконник, а кухню заливало еще теплое осеннее солнце, понемногу согревая и душу.

Как-то раз Кукушке стрельнула в голову мысль, что хорошо бы устроить дискотеку в декабре, перед зимними каникулами. Естественно, почти все девчонки были за, да и уроды тоже обрадовались. Как-никак «лишний повод бухнуть и потискать телок», как пизданул Кот Зябе на перемене. Кто-то попытался слинять, но Кукушка заявила, что это устраивается не просто так, а для объединения класса и «культурного досуга». То, что всполошилась она объединять поздновато, так никто и не сказал.

Я редко бывал на школьных дискотеках. По большому счету из-за того, что они пиздец как унылы. А еще потому, что уроды, нажравшись в туалете, развлекались тем, что чморили лохов. Облить Шпилевского лимонадом или нассать в кружку Щенкову? Легко. Выцепить кого-нибудь и отхуярить в темном углу пустой школы или зажать визжащую девчонку в гардеробе и запустить пятерню ей в трусы? Уроды любили дискотеки, а я нет.

Но на эту поплелся по двум причинам: чтобы не сраться лишний раз с Кукушкой и чтобы приглядеть за Алёнкой. Пьяные одноклассники, которым сперма в башку ударила, на все способны. А Кукушке, скорее всего, будет просто похуй.

Вечером двадцать четвертого декабря, в пятницу, я вышел из дому на школьный дискач. Оделся абы как, хотя мама настаивала на том, чтобы я оделся в новое. Я не стал в очередной раз с ней спорить и поставил перед фактом, что пойду в школьной одежде. Разве что рубашку я заменил на майку с драконом на левой стороне груди.