Уроды

– Мы сами решаем, кем быть, Олька, – вздохнул я и, затушив сигарету, придержал для нее дверь. – Пошли, пока твой муж не вышел мне морду бить.

После ужина папка, вспомнив, сказал, что Толик Спортсмен тоже ушел в лучший мир. Его застрелили на разборке. Новые группировки появлялись, как грибы после дождя, грызлись за власть, и Толик стал одним из тех, кто попал под раздачу и на чьих костях построили новый мир.

Я навестил его скромную могилку перед отъездом. Положил букет гвоздик и выкурил сигарету, несмотря на мелкий дождик. А уходя, шепнул холодному камню простое «спасибо» и вытер слезы, которые не стал скрывать в тот день.

В поезде я раскрыл сумку, вытащил оттуда темно-синюю тетрадку и, вздохнув, достал ручку, чтобы снова вернуться в прошлое и поразмышлять над ним. За окном, до самого Питера, моросил дождик, а я, согнувшись над тетрадкой, покрывал чистые листы новыми записями, изредка уходя в тамбур, чтобы покурить и проветрить голову. Хорошо хоть проводницы не гоняли, словно понимая, что сигарета мне необходима.

Питер. Ноябрь 2012.

Лёню Шпилевского я встретил случайно. Сидел со старым знакомым в ресторане, пил вино и болтал о прошлом под вкусный ужин. Лёнька влетел в ресторан, споткнулся, а потом замер, когда я посмотрел на него. Он ничуть не изменился. Несмотря на дорогой костюм, кожаный дипломат и массивные часы на руке, он остался все тем же Лёнькой Шпилевским. Маленьким и напуганным, взъерошенным воробушком.

В его глазах мелькнул испуг и так же быстро исчез, потому что я не вставал и не кричал его имя. Я просто сидел и смотрел на него с улыбкой, ожидая, когда он сделает первый шаг. Лёнька, подойдя, смутился, но с жаром пожал протянутую руку, а потом извинился, сказав, что опаздывает на встречу. Мы обменялись контактами, и на следующий день он позвонил.

Встретились мы во все том же ресторане, где Лёнька заказал столик. Правда, посидели недолго, его график был расписан по минутам, если не по секундам. Но меня так и не отпускало ощущение, что Лёнька смущается и стесняется меня. Словно он старался поскорее исчезнуть, чтобы вычеркнуть меня из головы. Он подтвердил это, когда мы вышли на улицу, где каждый закурил по сигарете.

– Прости, Тём, – виновато шепнул он, когда я спросил его о странном поведении. – Ты прав. Конечно, прав. Я так долго пытался забыть ту жизнь, но каждый человек из неё снова заставляет меня вернуться в прошлое. За-заставляет стать Шпилевским, которого все унижали! Блядь! Я потратил кучу денег на логопеда, а рядом с тобой я снова превращаюсь в старого себя.

– Все нормально, Лёнь, – виновато улыбнулся я. – Ты так быстро исчез после школы, что мы даже парой слов не перекинулись. Я правда был рад тебя увидеть и вдвойне рад, что у тебя все хорошо. Этого достаточно.

– Спасибо, – хмыкнув, ответил он и жадно втянул в себя чуть ли не половину сигареты. – Прости, не спросил, как ты? Как Алёна?

– Я работаю учителем. Тут, в центре Питера, – пожал я плечами. – Про Алёнку ничего не слышал. Она как-то резко пропала, а потом забрала мать в Москву и продала квартиру.

– Прости, Тём, – снова извинился он. – Ты, наверное, не так представлял себе нашу встречу, но я правда не могу. Школа возвращается во сне каждую ночь. Несмотря на алкоголь, психологов и таблетки. Я борюсь с этими воспоминаниями каждый день, но очень редко побеждаю. Я помню, что ты для меня сделал в школе. Каким был ты, и какой была Алёна. Но я твердо решил оставить прошлое в прошлом. Пусть и не очень хорошо получается. Возможно, когда-нибудь я смогу набрать твой номер и, услышав твой голос, обойтись без истерик и успокоительных. Тогда мы снова встретимся, выпьем и поболтаем о жизни. Но не сейчас, Тёмка. Не сейчас.

– Понимаю, – кивнул я и, протянув руку, добавил: – Береги себя, Лёнь.

Он пропал из моей жизни так же внезапно, как и появился. Лёнька Шпилевский, который так и не смог забыть прошлое. Его жизнь сломали уроды. Они жили, любили и бухали, били рожи своим подругам и рожали детей, а он страдал. Каждый ебаный день страдал, вспоминая школьные кошмары. Но я все же надеялся, что когда-нибудь он победит свои кошмары и позвонит мне.

Москва. Март 2013.

В конце марта меня отправили от школы в Москву, где проходил семинар для молодых учителей – «Учитель будущего». И пусть мне было чуть больше тридцати, я все еще оставался «молодым». Директор моей школы, Святослав Арнольдович, даже умудрился мне выбить часовое выступление, чтобы я поделился с другими своими наработками в сфере преподавания, в основу которых легли мои школьные годы. Я не стал выбрасывать тетрадку, хотя позывов сделать это, было очень много. Вместо этого я вспомнил о своей мечте изменить мир, начав с собственного класса, вверенного мне директором в две тысячи одиннадцатом году.

Семинар стал для меня глотком свежего воздуха, когда я увидел молодые и увлеченные лица, которые горели, как и я. Которые хотели изменить подход, отринув старую систему образования и построив на её месте новую. Школьный мир, где нет места уродам, но есть место добру и уважению.