Урок

О последних днях великой Анны Павловой я рассказал еще вот к чему. Родиться балериной легче, чем умереть балериной.

Сейчас уже невозможно представить себе учениц Сахаровой без Нади Павловой. Но еще труднее представить их одной только Павловой. Для такого педагога, как Сахарова, было бы обидным и недостойным остаться в искусстве воспитателем одной, пусть очень талантливой, балерины. Воспитанницы Людмилы Павловны и раньше побеждали на международных конкурсах, но сейчас речь не о них. Еще по телефону она настаивала: «Если уж приедете, то тогда к седьмому апреля. Оля танцует в «Лебедином»...» В голосе звучала ревность за Ченчикову.

После легких Олиных фуэте я видел, как часть завороженных зрителей смотрела не на сцену, а... в ложу, где сидела Сахарова: «Браво! Браво Людмиле Павловне!» Она засмеялась и ушла из ложи. Она вообще там оказалась случайно. Обычно сидит в партере, рядом с проходом, чтобы в любой момент выскочить за кулисы. Однажды Надя танцевала «Жизель», все шло прекрасно, но Сахарова вскочила вдруг, выбежала... «Что случилось, Надя?» Оказывается, Надя ожидала услышать аплодисменты в паузе и не услышала. Думала, провалилась – и разволновалась.

– Да вы-то откуда догадались, Людмила Павловиа?

– Что вы! У нее кончик носа побелел...

Как она все это чувствует! Мы с Сахаровой сидели на одном из спектаклей. В зале выключили свет, темно. «Вон, Надежда моя пошла». Где? Темнота, ни звука, ни шороха. «Да вон, между рядами, а вот – села, слева, в восьмом ряду». Окончился спектакль, смотрю, действительно – Надя. Тут пяти обыкновенных органов человеческих чувств мало. А может быть, и это тоже одна из граней сахаровского таланта? Не в том же только дело, чтобы что-то объяснить и показать девочке лучше, чем другой педагог, и найти те микроошибки, которые другой может и не заметить.

Когда никому не известную девочку Олю Ченчикову Сахарова стала готовить к международному конкурсу, даже друзья ее искренне советовали: «Зачем раздваиваться? Тем более что «Гран-при» у вашей Нади почти в кармане». Надя Павлова должна была ехать в Москву сразу ко второму туру, а Оля – раньше, к первому. «Пусть Оля едет в Москву одна,– советовали Сахаровой,– а вы останьтесь заниматься с Надей и потом подъедете».– «Но как я потом смогу посмотреть в глаза своим девочкам?» Сахарова служит делу, а не имени, и потому отправилась в Москву с Олей, договорившись с Надей, что будет ждать ее в Москве.

Они ехали в Москву вместе – педагог и ученица, обе в свое время не признанные избалованной, видавшей театральные виды столицей. Сахарова когда-то после окончания московского училища без особого успеха и надежд танцевала в Большом. А подмосковную девочку из города Электростали Олю Ченчикову восемь лет назад даже не приняли в московское хореографическое училище: категорическое «нет данных». Девятилетняя девочка пропустила год и отправилась затем в далекий уральский город Там ее увидела Людмила Павловна и взяла прямо на второй курс

И сейчас они возвращались в Москву. Первый тур. Прошла. Второй тур. Прошла. Третий тур!.. «Гран-при» был только один, и потому он достался другой ученице Сахаровой. Но Оля была второй.

– А после этого конкурса, уже вот за этот год буквально, как девочка выросла! Если бы сейчас, сегодня, был конкурс, я не знаю, кто из них был бы первой.– Это сказала Сахарова.

«Классическая балерина, которая хорошо танцует «Лебединое озеро», может танцевать все. «Лебединое озеро» – это паспорт на профессионализм»,– так сказала Майя Плисецкая.

Наше балетное искусство и все мы еще не раз скажем спасибо за характер той девятилетней девочке Оле Ченчиковой.

...Вечером после ослепительного Олиного «Лебединого озера» в стороне от служебного входа одиноко маячила маленькая фигурка. Надя. «Разведчица,– усмехнулась Сахарова,– меня ждет». Надя робко глянула на Сахарову – как настроение у педагога, как сегодня станцевала Оля? – и тихонько, почти неслышно заикнулась: «А тут – Оля за дверью стоит».– «Ну так что? – сделала вид, что не поняла Сахарова.– Одевается, что ли?» – «Да нет, оделась уже давно».– «Ну так что прячется? Пусть выходит». Надя побежала за дверь: «Можно...»

Примы-балерины. Дети.

Итак, есть Надя, есть Оля. А уже где-то вровень с Олей стоит Регина Кузьмичева. А с ней рядом... Впрочем, я обязан назвать весь блистательный сахаровский курс: две Оли – Ченчикова и Лукина, две Нади – Павлова и Емшанова, две Лены – Шихова и Дурновцева, две Людмилы – Залманова и Солотникова, еще – Вера Абашева, Регина Кузьмичева и Нина Занина. Последнее имя я ставлю в один ряд со всеми с особым удовольствием. Еще совсем недавно, два года назад, Нина была у другого педагога, девочку собирались отчислить за непригодность. И... ее взяла к себе Людмила Павловна.