Урок беспроигрышного соблазнения

Во рту разом пересохло, а колени задрожали. А заодно и мозги расплавились, иначе она не стала бы так нагло разглядывать совершенно не стеснявшегося своего полуголого вида друга.

– Привет. – Данте невозмутимо поправил очки, словно она сто раз видела его в одном полотенце.

Только так оно, собственно говоря, и было. Особенно в колледже, где они жили в одном общежитии с общей на этаж ванной. Но тогда он был далеко не так накачан, а на его коже не красовалось ничего даже отдаленно настолько сексуального, как эта восхитительная татуировка. А сама она тогда еще целенаправленно не впрыскивала себе гормонов, явно отрицательно сказавшихся на ее уме и положительно на реакции при виде обнаженной мужской груди.

А еще тогда он не целовал и не прижимал ее к себе.

Покраснев, она все еще пыталась как-то соотнести застывшего перед ней полуобнаженного мужчину с тем человеком, с которым дружила много лет. И с чего она только решила, что между ними все наконец-то вернулось в норму?

– Харпер, ты в порядке?

Он всегда обращался к ней этим тоном и называл по имени, но на этот раз собственное имя прозвучало совсем иначе.

Оно несло в себе мириады смыслов и оттенков. Неужели он тоже постоянно думает о том поцелуе, что прочно засел у нее в голове, вместо того чтобы раз и навсегда забыться? Представляет ли, каким выйдет поцелуй, когда на нем нет ничего, кроме полотенца?

Черт. Окончательно осознав, что на нем сейчас действительно нет ничего, кроме полотенца, Харпер почувствовала, как у нее по спине бегут мурашки. И зачем ей только понадобилось врываться к нему в спальню?

– Да что с тобой? – Приблизившись, Данте положил руку ей на плечо, и она едва не подпрыгнула. И с чего она вдруг вырядилась в платье с открытыми плечами?

Интересно, если она сейчас отстранится, он поймет, что она мечтает о втором поцелуе, чтобы сравнить его с первым?

Да и вообще, то, что она хочет, чтобы между ними все оставалось по-прежнему, вовсе не значит, что она не хочет, чтобы он ее целовал… Даже несмотря на то, что именно это она тогда и сказала. Но в одной мысли о его поцелуях было что-то настолько неправильное…

Вот только ощущение этой неправильности не избавляло ее от мысленной, но при этом весьма красочной картинки.

– Ничего. Просто… не думала, что ты… – Голым моешься в ванной. Да еще эта татуировка… – Извини, дверь была открыта, и…

Да что с ней такое? Это же Данте! И они только вернулись к нормальному общению…

Чертовы гормоны.

– Если бы мне было что скрывать, я бы запер дверь, – протянул Данте, как бы удивляясь тому, что она пытается отвести взгляд.

– Именно это тебе и следовало сделать – запереть дверь. Тем более когда ты так выглядишь.

– Как выгляжу?

И что ей теперь делать? Признаваться, что она на него отреагировала? Да она же сама толком не понимает, что с ней происходит, а он хочет, чтобы она еще ему что-то объясняла! Да ей в этом даже словарь и томик «Сексуальных реакций человека» со сносками на авторов Мастерса и Джонсона не помогут!

– Так!

Помахав рукой в воздухе, она так и не смогла придумать подходящего определения для мужского образа, что любая другая женщина на ее месте назвала бы горячим, соблазнительным и неотразимым. Но только не она. Потому что перед ней стоял Данте. Друг, равный ей по уму, с которым ее связывали чисто платонические отношения. И от его вида у нее не должны течь слюнки. Ну а с тем, что он отлично сложен, спорить бессмысленно.

Только понимает ли он сам, что она только что окончательно и бесповоротно осознала его сексуальность? Стыдно-то как!

– У тебя татуировка.

– Набил пару месяцев назад. Правда, сделал я ее исключительно для себя и стараюсь лишний раз не показывать. Тебе не нравится? На рекламе моющего средства для посуды ее удалили, заявив, что для их целевой аудитории она слишком агрессивна.

Не в силах ничего с собой поделать, Харпер продолжала краешком глаза разглядывать дракона.

– Нравится.

– Тогда в чем дело?

Ей срочно нужно пространство. И воздух. Пока она не успела наговорить очередных глупостей. Например, не призналась, что между ними действительно есть некое притяжение, которое стоит исследовать.

Потому что у нее не было ни малейшего желания исследовать ничего подобного. Она хотела, чтобы оно просто тихо исчезло, и она смогла спокойно работать с Данте в лаборатории, не вспоминая каждую секунду, как его губы касались ее губ.

Всего две недели… А что потом? Что будет, когда она в очередной раз испугается принятого решения и возложенной на себя ответственности? Данте должен был оставаться ее якорем, ее опорой и постоянной величиной, вот только во всей этой ситуации не было и намека на постоянство и стабильность.

– Ни в чем. Наверное, просто устала после перелета, думаю, мне пора в кровать. Одной. То есть, разумеется, ты не думал, что я зову тебя с собой…

«Черт, когда же она уже заткнется!»

– Ужин, – поправилась она быстро. – Мне нужно поужинать, дай знать, когда перестанешь разгуливать голышом.

Развернувшись, Харпер быстро пошла прочь. Что ж, похоже, пора смириться с тем, что беременность катастрофически сказалась на ее уровне интеллекта.

Глава 4