Читаем Урок вдовам полностью

Золовка. Да, разумеется. Я ведь очень мистически настроена, у меня своя доктрина: я считаю, что гораздо трудней откашться от мелочей, чем от чего-то большого. Например, я, если бы это было необходимо, немедленно, с легкостью пожертвовала бы жизнью, но ни за что не смогла бы пожертвовать своей ванной или утренними сухариками. Если бы мне пришлось увидеть, как кого-то обезглавливают, я бы вынесла это потрясение, но стоит мне оцарапать палец, и мне становится дурно. Увы, я — женщина, привязанная к мелочам… и кстати, я хотела бы спросить тебя об одной мелочи, которая тебе может показаться вульгарной… Что с твоим завещанием?

Вдова. Оно составлено. Когда я умру, тебя… всех вас ждет большая неожиданность.

Золовка. Прости, что я завела этот разговор, но это в твоих же интересах. Я боялась, что твой героизм помешал тебе подумать о кое-каких мелочах, которые тем не менее иногда оказываются совершенно необходимыми. (Встает.) Уф!

Вдова. Я не провожаю тебя.

Золовка. О, дорогая!.. Впрочем, я не могу поверить во весь этот кошмар. Ты одумаешься. Утро вечера мудренее. Утром солнечный свет прогонит всех этих призраков. Ты вернешься в город. Да ты еще всех нас похоронишь! Тебе нравится мое платье?.. Ну, я пошла. Спокойной ночи. (Проходя мимо саркофага, прикасается ладонью к окошечку.) И тебе спокойной ночи.

Вдова(возмущенно). Послушай…

Золовка. Успокойся. Что же, мне менять тон оттого, что кто-то живой, а кто-то мертвый? У меня свой стиль. Своя мистика. У меня нет ни малейшей потребности уморить себя, чтобы соединиться со своими мертвыми. Пока, дорогая!


Уходит. Свет факелов и звук барабанов удаляются.


Сцена шестая

Вдова, Кормилица, Стражник.

Кормилица. Госпожа! Госпожа!

Вдова. Что такое?

Кормилица. Ты одна?

Вдова. Да. Поторопись.

Кормилица(стражнику). Входи. Госпожа, с нашим стражником беда стряслась.

Вдова. Беда? Что это ты такая раскрасневшаяся?

Кормилица. Я поела, выпила.

Стражник. Ах, госпожа, я стерег тела трех распятых преступников, погребать которых запрещено. Но меня так притягивало это окно (опускает голову), что я часто покидал свой пост. Теперь я потеряю место и не смогу больше видеть тебя.

Вдова. И это тебя огорчает?

Стражник. Скажу тебе, что я готов на все, чтобы найти свежий труп и прибить его на место похищенного.

Вдова. Мой муж, уверена в этом, будет рад оказать тебе столь незначительную услугу.

Кормилица. Что?

Стражник. Госпожа! Нет, это невозможно…

Вдова. Что значит невозможно? Живые уж так обихаживают мертвых, что мертвые тоже могут хоть в чем-то помочь живым. Мертвец — это мертвец. И мой муж не умрет вторично, если заменит похищенный у тебя труп, а вот ты можешь потерять место. Нет худа без добра. Главное — увидеть, где больше потери.

Стражник. Нет, я не посмею…

Вдова. Перестань ломаться! А от этого саркофага у меня уже начинаются кошмары. (Кормилице.) Помоги-ка нам.

Кормилица. Ты хочешь вытащить саркофаг?

Вдова. Втроем мы справимся. (Стражнику). Ты сильней нас, потому толкай. А мы вдвоем будем тащить.


Двигают саркофаг.


Кормилица. Госпожа, его не удастся вытащить. Придется вынимать господина.

Вдова(топает ногой). Он вошел сюда, значит, выйдет. Не говори глупостей.

Стражник. Его надо наклонить.

Вдова. Правильно.

Кормилица. Лицо попортится… Потрошильщик говорил…

Вдова. Лицо! Лицо! Оно все равно не похоже на себя… Не можем же мы из-за дурацкой чувствительности позволить пропасть этому милому юноше.

Стражник. Проходит!

Вдова. Отлично! Прошел!


Саркофаг исчезает за дверью.


Стражник. Госпожа… Как мне отблагодарить тебя? Вдова. Очень просто. (Кормилице.) Объясни ему. Кормилица. С охотой!


Шепчет на ухо стражнику.


Стражник(покраснев). О!

Вдова. А сейчас я шепну тебе на ухо, как меня зовут. Слушай.


Долгое объятие.


Кормилица. Госпожа была предусмотрительна и завещала мне свое состояние. Она не покинет эту семейную гробницу. Мы богаты!

Стражник. Богаты! Жить вместе, здесь, да об этом можно только мечтать! Тихо… цветы… и ты будешь жить! Останешься живой!

Вдова. Я подумала, что у моего первого мужа был очень независимый характер и надо дать ему волю, чтоб ему не казалось, будто я слежу за ним.

Стражник. Она обо всем подумала!

Кормилица. У этой женщины есть голова на плечах…

Стражник. И сердце тоже!

Вдова. Увы, я вступила в зрелый, разумный возраст.

Стражник. Противная! А сейчас мой черед шепнуть тебе на ушко, как меня зовут.


Объятие.


Вдова. Нянюшка, я сейчас умру!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература
Светло, синё, разнообразно…
Светло, синё, разнообразно…

«Горе от ума», как известно, все разобрано на пословицы и поговорки, но эту строчку мало кто помнит. А Юлий Ким не только вспомнил, но и сделал названием своего очередного, четвертого в издательстве «Время» сборника: «Всё что-то видно впереди / Светло, синё, разнообразно». Упор, заметим, – на «разнообразно»: здесь и стихи, и песни, и воспоминания, и проза, и драматургия. Многое публикуется впервые. И – согласимся с автором – «очень много очень человеческих лиц», особенно в щемящем душу мемуаре «Однажды Михайлов с Ковалем» – описанием странствий автора с великими друзьями-писателями на том и на этом свете. И Грибоедов возникнет в книге еще раз: «А ну-ка, что сказал поэт? / Всё врут календари! / А значит, важно, сколько лет / Не с виду, а внутри!». Внутри Юлию Киму по-прежнему очень немного – до смешного мало.

Юлий Черсанович Ким

Драматургия