Уроки черного бусидо Димы Сабурова

— История обычна. В одной из войн между местными даймё, их деревню сожгли, жителей убили. Они бежали вдвоём. Добрались до порта. Отец прижился в храме богини Такамими Химэ-но Микото, а Ёсио здесь. Потихоньку готовлю его к принятию святого крещения.

— Как интересно — произнес викарий — Еще одна спасенная душа. Послушай Луиш. А не одолжишь ли ты мне мальчишку, на время похода? Пока ещё Ясуф придёт в себя окончательно, пока язык заново выучит… А тут уже считай готовый слуга. Что скажешь?

— Да бери конечно — дон Луиш благословил коллегу бокалом с вином — Да хранит тебя святой Беннета Ависский, во имя господа!

— И именем его!

* * *

Топ, топ нелегки, к коммунизму первые шаги… Вот где я и где светлое будущее человечества? А ведь запало в голову. Иду шагаю во главе цепочки носильщиков — хасамибако, названных так по имени лакированного дорожного ящика или тюка, который тащат на конце палки через плечо. Я так же, как и все,тащу упакованный походный католический алтарь с распятием и шестью подсвечниками. Там же в ящике лежит смена одежды для викария, шкатулка с лекарствами и набором для целебных прижиганий, письменные принадлежности и библия аж в четырёх экземплярах. Правда Книга книг на латыни — успел заглянуть.

Рядом шагает на редкость колоритный человек — горбун с татуировками на руках. Начальник носильщиков. Знакомство наше состоялось довольно своеобразно. Я как раз во дворе миссии занимался своими новыми обязанностями — из двух походных сундуков своего нового хозяина, дона Алессандро Валиньяно, доставал одежду, отряхивал её. Пара ряс, еще два камзола. Штаны почему-то были всего одни и те — укороченные, шарообразные формы на толстой подкладке в районе бедер. Сшиты они были из узорчатой дорогой ткани, а двойная стеганая подкладка шла набитой ватой или чем-то вроде нее. В наличии также был выступающий гульфик. Тоже набитый. Мечта любого балеруна.

— Вы только гляньте на этого здоровяка! — одетый в серое кимоно, разлинованное в тонкую полоску, горбун обошел вокруг меня два раза и в полном восторге хлопнув себя по ляжкам татуированными руками — Для него нужен огромный хасамибако, не будь я Бэнкэй Микуби!.

Ага, вот так и познакомились. Бэнкэй Микуби то бишь Бэнкэй Короткая Шея. Правда тут ему ему явно кто-то польстил. Лично я у него вообще никакой шеи не увидел. Приплюснутая, похожая на репу голова торчала из татуированных, бугрящихся немереной мышцами плеч, а подбородок лежал прямо на бочкообразной груди. Глядя на таких типов отец, говорил — «Мужчина серьёзный. Возможно, даже отсидел». Голос у горбуна соответствующий. Гудит, как из бочки.

— Бэнкэй-сан, этого черного человека зовут Ясуф, он слуга Каннуси-сама, вашего нанимателя — поясняет за меня внезапно возникший из ниоткуда Ёсио. И смотрит так на него… будто жизнь готов отдать. По первому кивку. Явно знакомы.

— Вот оно как — погудел горбун, почёсывая свой сизый нос — ну да в жизни всяко бывает. Ты это. Ежели что, так обращайся. Я человек надежный и сильный. Меня в Нагасаки всякий знает. А будешь со мной и ни единого дня не ляжешь спать голодным. Не будь я Бэнкэй Микуби!

Я озадаченно посмотрел вслед поспешившей вперед парочки. А ведь горбун, похоже, ни секунды не сомневался, что я его понимаю. Вот тебе и ксенофобная нация.

* * *

Мы выступили из Нагасаки в день, когда зацвела слива в саду. Солнце еще не встало, мы вышли без завтрака в темное прохладное утро. Город спал, а мы уже топали по его улицам походной колонной: я и ещё шестеро носильщиков — хасамибако, горбун Бэнкэй и ходивший за ним по пятам Ёсио, отряд солдат в составе двадцати пикинёров и десяти мушкетеров. Никто из них не носил доспехов. Все были одеты в льняные стёганки, прошитые конским волосом и шлемы морионы. Ну а возглавлял наше шествие владелец моей нынешней тушки дон Алессандро — викарий ордена иезуитов. Священник берег свои ноги, ему на старте подогнали целый паланкин, который тащили четверо полураздетых японцев.

Была у Алессандро и своя свита из четырёх монахов и одного боцмана по имени Педро. Оный Педро — вот удивительно точно имя характеризует человека! — периодически проходя мимо меня скалил зубы и демонстрировал линек. Дескать, готовься, я ничего не забыл. Чувствую, поездка будет не простая.

За чертой города к нам присоединились те самые два самурая, что так поразились моему облику. Даже сейчас оба косились на меня, но вели при этом себя очень сдержано, переговаривались тихо, чуть ли не шепотом. Они сопровождали денежный ящик, забитый железными гвоздями, опечатанный красными печатями и упакованный в узорчатую ткань. Понятия не имею, сколько там, но слуга-носильщик, тащивший ящик на палке через плечо, усердно и напоказ выбивался из сил. Еще четверо пехотинцев — асигару с копьями несли багаж самураев.