Уроки дыхания

Мэгги, повернувшись к Серине, сказала: «Ах, Серина, я так сожалею о твоей утрате». Одетая в красное похоронное платье Серина промокала слезы бахромой черной шали. «Так сожалею, душа моя», – сказала Мэгги и проснулась, тоже плача. Она подумала, что лежит дома в постели, а рядом спит Айра, дыша так ровно, как шуршат по асфальту покрышки машин; его теплая, голая рука покоится под ее головой. Однако то была не рука, а подголовник автомобильного сиденья. Мэгги выпрямилась, кончиками пальцев смахнула с ресниц слезы.

Свет притушили еще на одно деление шкалы, которая завершается темнотой, они уже ехали по протяженному, запутанному торговому району, что раскинулся прямо над Балтимором. Мелькали сверкающие вывески: КАЧЕСТВЕННАЯ САНТЕХНИКА, и ГРИЛЬ СЕСИЛИ, и ЕШЬ, ЕШЬ, ЕШЬ. От Айры остался лишь серый профиль, а повернувшись назад, Мэгги увидела, что лица Лерой и Фионы обесцветились, красочными на них остались лишь отблески неона.

– Далеко еще? – спросила она у Айры.

– Да минут пятнадцать. Мы уже внутри Кольцевой.

– Не забудь остановиться у магазина.

Она сердилась на себя за то, что пропустила часть разговора. (А может, его и не было? Это еще хуже.) Голова словно ватой набита, ничто не выглядит по-настоящему реальным. Они проехали мимо дома, на освещенной застекленной веранде которого были пирамидой выставлены барабаны – большие, на них поменьше и так далее, некоторые в золотистых блестках, точно вечернее платье из ламе, и все в проблесках хрома, – и Мэгги подумала, не заснула ли она снова. Поворачивая голову, она провожала дом глазами, барабаны уменьшались, но оставались жутковато яркими, точно рыбки в аквариуме.

– Мне такой непонятный сон привиделся, – помолчав, сказала она.

– А я там была? – пожелала узнать Лерой.

– Вообще-то не помню. Но могла быть.

– Моей подруге Валери на прошлой неделе приснилось, что я умерла, – сказала Лерой.

– Оох, такого даже говорить не следует!

– Ей приснилось, что меня тракторный прицеп задавил, – довольно сообщила Лерой.

Мэгги повернулась, чтобы встретиться глазами с Фионой. Следовало заверить ее, что подобные сны ничего не значат, а может быть, получить эти заверения от нее. Однако Фиона их разговора не слышала. Она вглядывалась в скопление круглосуточных магазинов и пиццерий.

– Супермаркет «Достойная цена», – сказал Айра и щелкнул выключателем левого поворотника.

– Достойная чего? – спросила Мэгги. – Никогда о таком не слышала.

– Зато он под рукой, вот что главное, – сказал Айра. Он постоял, пропуская встречные машины, дождался окошка в потоке и проскочил через улицу на парковку, замусоренную брошенными тележками для покупок. Остановился рядом с грузовым фургоном и выключил двигатель.

Лерой сказала, что тоже хочет пойти в магазин. Мэгги согласилась: «Ну конечно», после чего и ссутулившийся над рулем Айра выпрямился и открыл свою дверцу, по-видимому надумав отправиться с ними. Это вызвало у Мэгги улыбку. (И не пытайтесь уверить меня, что он равнодушен к своей внучке!) Фиона сказала: «Ладно, я не хочу сидеть тут одна» – и вылезла из машины. По воспоминаниям Мэгги, большой любительницей походов по продуктовым магазинам она не была.

«Достойная цена» оказалась одним из огромных, прохладных, белых, сверкающих магазинов с рядами и рядами кассовых аппаратов, большая часть которых не обслуживалась. Из динамиков текла какая-то слащавая любовная песня. Мэгги невольно замедлила шаг, приноровясь к ритму музыки. Мечтательно помахивая сумочкой, она плыла мимо фруктов с овощами, все остальные ушли вперед. Лерой разбежалась с пустой тележкой, заскочила на подножку и катила, пока не поравнялась с Айрой, который уже достиг стойки с курятиной. Он обернулся, улыбнулся девочке. Мэгги увидела его профиль, острый и словно бы волчий (голодный на самом деле). Было что-то непонятное в том, как его лицо тянулось к Лерой. Мэгги обогнала Фиону и подошла к нему. Взяла мужа под руку, легко провела щекой по его плечу.

– Темное мясо или белое? – спросил Айра у Лерой.

– Темное, – сразу ответила Лерой. – Мы с ма ножки любим.

– Мы тоже, – сказал Айра и, выбрав упаковку, опустил ее в тележку.

– Мы иногда и бедрышки едим, а про крылышки думаем, что они не стоят возни, – сказала Лерой.

«Мы с ма» то, «мы с ма» это… Давно ли и сама Мэгги была центром чьего-то мира? А ведь эта «ма» – всего лишь Фиона, хрупкая Фиона, идущая в обрезанных шортах по проходу.

Айра, напевая вместе с динамиками, уложил поверх ножек упаковку бедрышек.

– Теперь пошли за мороженым, – сказал он.

Лерой поехала на тележке, Мэгги и Айра последовали за ней. Рука Мэгги так и осталась просунутой под руку Айры. Фиона плелась позади.