Уроки гнева

В уме пелэ хранилось знание многих хитрых приёмов, годящихся именно для схватки с равным. Летун в борьбе на таком уровне смыслил мало, поэтому даже не пытался нападать. Он только на пределе сил старался блокировать каждое действие врага — и с упрямством обречённого ломился вперёд.

В глазах расцветали слепящие огненные спирали, рушились лавиной лиловые снега. Уши забивал рёв призрачных водопадов и медлительный грохот сердца. Тело секли раскалённые бритвы. Проникая сквозь мышцы, как сквозь воздух, они, казалось, выскребают из костей костный мозг. Летуна скручивало в узлы бесконечно тянущейся агонии, размалывало и плющило. На груди у него качался валун, под весом которого трещали рёбра… но Эхагес продолжал идти вперёд. Несмотря ни на что.

И пока пелэ лихорадочно менял защиты и атаки, не в силах довести до конца ни единого Такта Власти, Летун приблизился к нему на расстояние выпада. Он ослеп и не видел, где стоит враг, он даже почти не чувствовал его — но удар его был точен и силён.

Взлетев, меч Эхагеса смахнул голову Могучего, похожую на вытянутое больше обычного куриное яйцо.

И это был конец.

Кружится голова. Лёгкость ошеломляет. Но… это ничего. Это сейчас пройдёт.

Это уже проходит.

Гес, покачнувшись в последний раз, посмотрел вокруг вполне осмысленным взглядом.

При убитом имелась ближняя свита: три пелэ помельче (как позже выяснилось — самки; сам Могучий был самцом) и полдюжины других существ, включая одного человека. Вздумай они напасть, и Летун испепелил бы их, не моргнув глазом — но никто из них не был вооружён и не проявлял агрессивных намерений.

А потом для хладнокровного убийства стало поздно: вся свита в полном составе, будто по сигналу, приняла горизонтальное положение лицом вниз и ногами к стражу.

Эхагес вошёл в контакт с Владыкой, бросил в его разум открывшуюся картину и спросил:

"Что мне делать, сай?"

"Приказывать".

И Летун стал приказывать. Положение обязывало.

Тастары об этом, конечно, не знали, но ещё до Вторжения на Краалт дела у Круга пелэ шли не блестяще. Экспансия продолжалась — больше по инерции, но в Старом Мире назрели проблемы характера, говоря условно, политического. А корни этих проблем росли из кризиса идеологии. Порядок и разум, безопасность, обмен знаниями — это всё звучало хорошо; но Последовавшим, как назывались присоединённые расы, чем дальше, тем меньше нравилось верховенство пелэ, Первых в Круге. И всё бы ничего (бурчание снизу вечно, однако далеко не всегда кончается бунтом), если бы не разброд в рядах самих пелэ. Одни из них желали быть Первыми и дальше, другие — верили в задачи Круга превыше всего иного. Эти последние добивались равенства для всех видов разумных не на словах, а на деле.

Вторжение, как это случается с войнами против внешнего врага, снизило остроту споров. На время. Ибо открытие Великого превращения взорвало хрупкое равновесие Круга окончательно.

В результате не очень продолжительной трансформы на уровне тонкого строения тела любое разумное существо могло стать Могучим. Действительно любое (хотя поначалу этот факт пытались скрыть). Для Великого превращения годились и напрочь лишённые магического дара. Да что там! В ходе первых опытов Мощью наделяли даже животных. Правда, не имеющие разума не могли обучиться управлять доставшейся силой. Но в Круге были миллиарды разумных существ — то есть миллиарды существ, способных овладеть почти божественной властью.

Открытие сделали пелэ, и вполне естественно, что первыми Могучими стали тоже пелэ. Точнее, самые искусные маги из числа их лидеров. Но когда встал вопрос о Великом превращении для представителей других рас Круга, начался хаос.

Многим полученная власть ударила в голову. К тому же едва ли не первым деянием новой элиты стала победоносная бойня в Краалте. Это отразилось на характере элиты — не могло не отразиться. И привычка решать сложные вопросы грубой силой с самого начала тяготела над Могучими из числа пелэ, как проклятие свыше. Благие намерения были окончательно вытеснены насилием, одни Могучие стали врагами другим, а там и всем, кроме себя. Круг Славы распался, но не только из-за разрыва многих Слияний. Магических проходов из мира в мир сохранилось много, и секрет их создания, как и секрет Великого превращения, не был утрачен. Главная беда была в другом: непомерных притязаниях большинства Могучих. В ходе взаимоистребительных стычек выживали только самые решительные, самые хитрые, самые подлые. Склонных к компромиссам — основе согласия — убивали первыми.

А потом стало поздно.