Уроки гнева

— Считывание закончено, срок аренды истёк, люди и техника развезены туда, где в них есть нужда. — Гельда повела рукой. — Если бы ты не отреагировал на мой приход, я бы и тебя увезла на правах багажа. Благо там всё готово.

— Где это — там?

— На орбиткомплексе. Компактная и комфортная база в ближнем космосе. Тебе понравится.

"Всё-таки они хотят накрыть меня стеклянным колпаком где подальше…

Ну и пусть. Дали бы только работать".

— А Веррим?

В безопаснице ожили некоторые черты её делового обличья.

— Моё начальство хотело его выпихнуть из процесса контакта, но его начальство возражало. И весьма убедительно. В итоге, как иногда говорят на Визарре, победила дружба. Если ты хочешь связаться с аналитиком, разумней будет сделать это в челноке.

— А лично?

— Ты думаешь, — улыбнулась Гельда, — Веррим должен плясать вокруг тебя? У него, между прочим, кончился отпуск. Кончился до срока, так как ему повезло встретить тебя.

Гес вздохнул.

— Ну что ж… где там этот челнок?

По некотором размышлении Летун решил, что дальняя связь, которой пользуются люди Сферы, впечатляет. Но всё равно ему не нравится. Какая-то она… ненастоящая. Пустая, что ли?

Звуки есть. И краски есть. Всё передано очень точно. Но помимо звуков и красок — ничего. Кристальная связь при всех своих несовершенствах будет побогаче.

Да, "пустота" — вполне подходящее слово.

— Быстро ты оправился, — сказал с экрана уменьшенный впятеро Веррим. — Очень быстро. Завидую.

— И ты туда же. Рад тебя видеть.

— Взаимно. — Аналитик тепло улыбнулся. — Послушай, ты не растолкуешь мне кое-что в тех выкладках, которые мы извлекли?

— Каких именно?

Между Гесом и Верримом в экране поплыли разноцветные линии. Словно расчёты по сопряжениям очень аккуратно переписали светящейся тушью на рулон совершенно прозрачной бумаги. Веррим принялся указывать на вспыхивающие строчки, объясняя, что к чему. Гес слушал, пытался разобраться, даже отвечал порой — и смутно жалел, что не может поговорить не так, как сейчас, а напрямую. "Касание смысла" здорово облегчило бы общение… да и понимание.

— Сколько ещё кукла Веррима сможет дурачить объект Фитиль?

— Сколько понадобится. Мы подключили почти половину внешних ресурсов Твистера. Как, собственно, вы и распорядились.

— Почти половину?

— Хм. Говоря точнее, Твистер счёл поставленную задачу достойной 45–48 % своего внимания. Такая доля ресурсов такого искина — это раз в пять больше, чем надо для создания информ-голограммы класса "индивид".

— Знаю, знаю… и всё равно мне тревожно. Скажите, бюро-лидер: вы тоже считаете крейсер на синхронной орбите признаком профпаранойи?

— Нет, домен-лидер. Не считаю.

— А аргументировать? Без "начальник всегда прав"?

— В ситуации есть и более важные "точки хрупкости".

— Связанные с ролью Гельды, конечно?

— Да!

— На эту тему мы беседовали. И приемлемых альтернатив "роли", сыграть которую она вызвалась добровольно, не нашлось. Я сказал — вызвалась? Да она сама предложила этот план — помните?

— А мы его утвердили. Просто цинично воспользовались её старыми…

— Бюро-лидер! Вам не кажется, что годы спокойствия и сонного порядка отучили нас принимать и требовать жертвы?… Вы молчите?

— Не хочу пренебрегать вашим последним указанием.

— Моим… ах, вот как. Что ж. Предлагаю закончить разговор.

— Согласен. Конец связи.

В первые сутки Гес находил личный кей-блок, носимый на руке, неудобной и излишне сложной штукой. Множество операций, которые мог выполнять этот сверхмеханизм, казались лишними. Это, и это, и это, и ещё сверх всего — то, то и то… Однако вскоре, сам не заметив, как это произошло, Летун уже с трудом представлял себе работу без кей-блока. Через сложное и очень сложное люди Сферы делали многое гораздо проще.

К примеру, те же расчёты сопряжений.

Математика оказалась вещью универсальной. Как логика, которая была её первоосновой. И наибольшей проблемой оказался процесс согласования протоколов — проще сказать, перевод. Если многое Веррим (не без помощи специалистов, как он признался в разговоре) смог расшифровать сам, то не меньше было и такого, что было невозможно вывести чисто логическими методами. В конце концов, математика — это далеко не только набор элементарных логический действий, как речь — не просто набор звуков. Математика — это ещё и язык. А в любом языке очень многое принимается без прямых обоснований, условно. Воду обозначает слово "вода", но с тем же успехом её могло бы обозначать и слово "сора", и слово "тубук", и ещё множество произвольных звукосочетаний. Но говорящие на одном языке из множества неявно договорились обозначать воду именно этим словом. А для говорящих на другом языке "вода" — это "кукла". Или "честнее". Или "синий". Или вовсе не имеющая смысла тарабарщина.