Уроки ирокезского

Сам знаю, что не уступит. Просто сама идея качать целую речку (хотя и не очень даже большую) по трубе мне самому в голову не пришла. А должна бы: ведь в свое время Николай Петрович такую штуку уже проделывал – на Урале, в смысле на реке Урал. Но тогда-то у меня миллионы расходной монеткой были – а сейчас как?

Наплыва желающих долбить мерзлую землю не случилось: год выдался не самым плохим, урожай собрали достаточный для прокорма. Тем не менее пять сотен мужиков, резко не возражающих против лишней копейки (причем копейки немалой по местным меркам) найти удалось, и Женжурист приступил к воплощению проекта. Правда, очень сильно сомневаясь в том, что я выполню обещание доставлять ему нужные для водопровода трубы из Казани. То есть летом-то их привезти на какой-нибудь барже вроде и несложно, а зимой…

Керамическая труба, диаметром в два аршина и длиной в тридцать футов стоила около двадцати рублей. На заводе, в Казани – ну а весила она почти две тонны. По железной дороге такую везти – это уже сто пятьдесят рублей по действующему тарифу. Собственно, поэтому никто и не возил, да и трубы эти покупались только в Поволжье – и поэтому и цена была невелика. А по проекту Николая Павловича три таких трубы должны были работать "на подъем" – три трубы длиной в одиннадцать верст каждая (дальше степь была уже "плоской"). Три тысячи шестьсот девятиметровых фиговин – и если на покупку их требовалось всего-то восемьдесят тысяч, то на перевозку… Нет, такой барыш предоставлять частным российским дорогам я точно не собирался. Да и не из чего было платить – даже если не упоминать, что железная дорога больше двадцати труб в сутки перевезти была тоже не в состоянии.

Вообще-то возить можно – и даже нужно – по льду: оно и грузить удобнее, и тащить дешевле. Была лишь одна проблема. Дорога ложка к обеду, а яичко – строго наоборот – к Христову дню. Вот только мы вроде как уже пообедали, а до Пасхи далеко… в смысле деньги, знания и умения уже есть, а вот мотор публике демонстрировать рановато. Очень рановато – но деньги-то есть!

Мельников, хотя и с изрядным удивлением, но согласился с моим предложением "скататься на ярмарку за лошадками" в качестве консультанта. Удивление у него вызвало лишь название этой ярмарки. Хотя чего удивительного в том, что проходящая в Глазго ярмарка называется Клайдской?

Камиллу я, несмотря на серьезные возражения с ее стороны, взял с собой. Химия – это, конечно, штука полезная для кармана, но морская прогулка – даже и в конце октября – гораздо полезнее для здоровья. Это я так причину озвучил, а на самом деле просто почувствовал, что оставить ее еще даже на пару недель я уже не смогу. Нет, неверно: сам без нее остаться хотя бы на пару недель не смогу. Уж слишком часто для нормального человека я ее терял…

Компанию нам составляли и почти все взрослые казаки из станицы Пичугинской: ну разве откажется нормальный мужик за просто так прокатиться по всяким заграницам? Хотя они тоже несколько недоумевали: ну зачем столько народу-то нужно? Недоумение их рассеялось довольно быстро…

Чистокровный жеребец-клайдесдейл стоил до пяти сотен фунтов. Но на ярмарке продавалось множество просто "рабочих лошадок" – полукровок, и уже за пятнадцать-двадцать фунтов можно было приобрести весьма приличную коняшку. Для меня достоинством "зимней" ярмарки в Глазго было то, что на ней никого не интересовала личность покупателя: если человек платит деньги, то сразу ясно – достойный господин. А если человек платит денег много…

Шесть чистокровных жеребцов и одиннадцать кобыл – это, конечно, немного – но больше там просто не было. Зато были многие десятки полукровок, и сто из них отправились "покорять просторы Сибири". Британцы – люди прагматичные донельзя, и если кто-то готов за что-то платить деньги, то все нужное этому кому-то уже подготовлено и ждет его в нетерпении у кассы. Например, специализированный пароход для перевозки не просто скота, а именно лошадей: ведь кавалерия-то и в колониях очень даже может пригодиться. Ну а пока в колониях нужды в лошадках нет, то почему бы и не оказать помощь джентльмену с тугим кошельком?

Десять дней в море в октябре – причем в море Балтийском, да еще с огромным табуном очень немелких лошадок – это приключение не из тех, которое быстро забывается. Ну, казаки мне его вероятно еще долго припоминать будут, а я – нет. Ведь домой-то можно, перебравшись через Канал, и по суше добраться. И там, дома уже, радостно встретить британских лошадок, мерной рысью везущих здоровенные сани с большими трубами бежево-розоватого цвета. Клайдесдейл – он хотя и поменьше слона будет, но силушкой ему не уступит… наверное. По крайней мере трое саней (заботливо изготовленные на заводе Якимова) лошадка за день перетаскивала верст на сто. А за ночь…