Уроки ирокезского

Генерал-майором Травин стал в двенадцатом году, получив вместе с новым званием и должность градоначальника Дальнего. Но в Дальнем-то народу было под сотню тысяч, а в Ванкувере, комендантом которого ему предстояло стать, через три года намечалось поселить двести пятьдесят тысяч человек. В два с половиной раза больше нынешнего – и это только в самом городе, а чтобы планы таковые в жизнь провести, потрудиться предстояло немало. Но это Травина не пугало, трудиться он умел – и потому он с огромным удовольствием смотрел, как к причалу порта неторопливо подваливает "Себастьян Перейра" – четвертый только за сегодняшний день пароход, доставивший в город очередные пять тысяч солдат. С которыми генералу Травину и предстояло создать, как сказал канцлер, "новый форпост России" на американском континенте.

Теодор Рузвельт не был идиотом. И трусом он не был, так что мое "последнее предложение" он принял лишь как возможный аргумент в споре с Конгрессом. Фотографии развалин лондонских дворцов в США не видел разве что слепой: их опубликовали практически все газеты, причем особо отмечая, что "соседние здания практически не пострадали". Ну да, если не считать выбитых окон и побитых обломками дворцов стен в радиусе нескольких сотен футов, то и так можно сказать. Как это получилось – тут мнения были самые разнообразные (в основном – совершенно фантастические), но подобный "аргумент" был бы понятен каждому.

Но главным моим аргументом было то, что теперь, когда Британская империя фактически развалилась, США получает возможность прибрать изрядную ее часть к рукам чисто "торговыми" способами. Ну, если не будет занята чем-то иным, вроде войны с Россией, пока эту часть прибирают другие (например, Германия). Рузвельт был абсолютным прагматиком, и очень хорошо понимал (сам, я ему этого не говорил), что России еще очень долго нужно будет пережевывать то, что она уже получила…

Я же думал даже не о том, как бы не подавиться захваченным в войне, а о том, что внутри страны происходит. И даже не о "стройках социализма", а о совершенно, казалось бы, обыденных вещах.

Лекарства, резкое улучшение медицинского обслуживания народа привели к забавному результату: детская смертность снизилась значительно, "взрослая" тоже подсократилась – и теперь в стране проживало уже чуть больше двухсот миллионов человек. В принципе, ничего страшного – но из этих двух сотен минимум сорок миллионов были детьми в возрасте до десяти лет. А двадцать два – моложе четырех: только в двенадцатом году родилось (из-за продуктовой помощи беременным) одиннадцать миллионов.

Ладно, прокормить страна их теперь сможет. И даже кое-как, но одеть и обуть – хреново, но все же. А дальше что? Слава – как прогнозист он был все же просто великолепен – сказал, что особого снижения рождаемости в ближайшие десять лет ожидать не стоит: в городах (в особенности в "новых") и колхозах рождаемость лишь повышалась – просто потому, что семьям с детьми предоставлялось все лучшее и лучшее жилье. А ведь его-то построить надо!

Надо больше делать мебели, надо больше выпускать любых других "товаров народного потребления"… любых товаров. Казалось бы, что может быть проще обычной кастрюли или чугунка? Еще не так давно в любой лавке они кучами лежали – а теперь кастрюли стали страшным дефицитом. Что вполне объяснимо: по расчетам того же Славы каждому человеку в стране требуется минимум одна кастрюля каждые пять лет, а выпускать сорок миллионов кастрюль в год было пока просто некому. Нет, можно поднапрячь промышленность и выпустить в этом году хоть пятьдесят миллионов… ну ладно, в следующем году – но народу, кроме кастрюль, нужно почему-то очень много и всякого другого. Тарелки, ложки, вилки… унитазы и раковины, краны водопроводные, лопаты и грабли, да хоть бы часы те же.

А стране нужны были рельсы, машины, оружие… ладно, по рельсам проблема была теперь полностью закрыта, а остальное все? Хотя и с оружием было все не очень плохо – пока. Пока недовольные результатами войны американцы, французы, те же британцы и даже греки с итальянцами не придумают что-то новое. Но они же придумают!