Уроки химии

– Мистер Пайн, – сказала она, – нам обрывают телефон по поводу этой передачи. Прямо не знаю, как быть.

– Матерь Божья, – выдавил он. – Уже посыпались жалобы.

– Зрительницы просят уточнить список продуктов. Возникла некоторая путаница с ингредиентами для завтрашнего выпуска. Особенно насчет це-аш-три-це-о-о-аш.

– Этановая кислота, – подсказала Элизабет. – Уксус – это четырехпроцентный раствор этановой кислоты. Простите – видимо, надо было составить список в привычных терминах.

– Да неужели? – съязвил Уолтер.

– Вот спасибо. – Секретарша исчезла.

– Откуда взялась идея насчет списка продуктов? – требовательно спросил Уолтер. – Мы ничего подобного не обсуждали – тем более химические формулы.

– Я знаю, – ответила она. – Это меня осенило уже перед съемкой. По-моему, мысль интересная, а ты как считаешь?

Уолтер схватился за голову. Идея-то была неплоха, но ему не хотелось этого признавать.

– Нельзя делать такие вещи, – глухо сказал он. – Ты, черт возьми, не имеешь права своевольничать.

– Я, черт возьми, не своевольничаю, – уколола его Элизабет. – Надумай я, черт возьми, своевольничать, так и сидела бы где-нибудь в лаборатории. Постой-ка, – сказала она, – если не ошибаюсь, у тебя повысился уровень кортикостерона – наступила, как принято говорить, зона послеобеденной депрессии. Хорошо бы тебе что-нибудь съесть.

– Не вздумай, – жестко сказал он, – читать мне лекции о зоне послеобеденной депрессии.

В течение нескольких минут они сидели в гримерной: один уставился в пол, вторая в стену. И не обменялись больше ни словом.

– Мистер Пайн? – В дверь просунула голову другая секретарша. – Мистер Лебенсмаль спешит на самолет, но просил напомнить, что исправить это нужно в кратчайшие сроки – до конца текущей недели. Простите… не берусь сказать, что значит «это». Он говорит: хоть в лепешку расшибитесь, но сделайте так, чтобы «это»… – девушка сверилась со своими записями в блокноте, – было «сексуально». – Тут она зарделась. – И вот еще. – Она передала ему небольшой листок, торопливо исписанный корявым почерком Лебенсмаля: «А где, мать твою за ногу, этот сраный коктейль?»

– Спасибо, – сказал Уолтер.

– Простите, – сказала женщина.

– Мистер Пайн… – Первая секретарша столкнулась в дверях со второй. – Уже поздно… я должна бежать домой. Но телефоны…

– Можешь идти, Пола, – сказал он. – Я отвечу на звонки.

– Тебе помочь? – предложила Элизабет.

– Ты сегодня уже так помогла – дальше некуда, – сказал Уолтер. – Когда я говорю: «Спасибо, не надо», это значит «Спасибо, не надо».

Пайн перешел в приемную; Элизабет плелась сзади. На секретарском столе зазвонил один из телефонных аппаратов. Уолтер снял трубку.

– Кей-си-ти-ви, – устало ответил он. – Да-да, прошу прощения. Это уксус.

– Уксус, – ответила Элизабет по другой линии.

– Уксус.

– Уксус.

– Уксус.

Когда Уолтер выпускал шоу клоунов, ему за все время не поступило ни одного звонка.

Глава 26 Похороны

– Здравствуйте, меня зовут Элизабет Зотт, и это программа «Ужин в шесть».

Сидя в режиссерском кресле, Уолтер зажмурился.

– Умоляю, – шептал он. – Умоляю, умоляю, умоляю.

Шел пятнадцатый день вещания, и у него не осталось сил. Раз за разом он объяснял: как ему самому не приходится выбирать размеры кабинетного стола, так и ей не приходится выбирать студийную кухню. Ничего личного: и декорации, и кабинетные столы выбираются на основании расчетов и бюджетов. Но всякий раз, когда он об этом напоминал, она кивала, будто усвоила, а потом говорила: «Да, но…» И все начиналось сначала. То же происходило и со сценарием. Ее задача, вдалбливал он, – увлечь аудиторию, а не занудить до смерти. Но она со своими постоянными экскурсами в химию только навевала тоску. Поэтому он решил наконец добавить живую аудиторию. Уж он-то знал: живые люди, сидящие в каких-то двадцати футах, быстро отучат ее занудствовать.

– Добро пожаловать на нашу передачу в присутствии зрителей, – сказала Элизабет.

«Пока все неплохо».

– Каждый вечер с понедельника по пятницу мы будет готовить вместе.

«Слово в слово, как по писаному».

– Сегодня у нас на ужин запеканка со шпинатом.

«Дикая кобылица объезжена. Слушается».

– Но для начала необходимо расчистить наше рабочее место.

Глаза у него сами собой раскрылись: она подняла клубок коричневой шерсти и бросила в публику.

«Нет, нет», – беззвучно взмолился он. К нему повернулся оператор; аудитория взорвалась нервным смехом.

– Кому-нибудь нужны круглые резинки? – спросила она, поднимая над головой целый шар из резинок.

Поднялось несколько рук; шар из резинок тут же полетел в публику.

Лишившись дара речи, Уолтер вцепился в подлокотники складного брезентового кресла.

– Люблю, чтобы работать было просторно, – говорила Элизабет. – Это укрепляет мысль о важности того дела, которым мы с вами сейчас займемся. А сегодня работы у нас так много, что для расчистки места мне требуются помощницы. Нужна кому-нибудь банка для печенья?