Уроки любви

Как-то одна из гостей гранд-приема в Бель-Эйр, перуанская певица и танцовщица предложила собравшимся поворожить. Часть приглашенных, с энтузиазмом поддержав Ксенфу, устроила спиритический сеанс. Хозяева, мило отшутившись, поразвлекаться вызовом духов отказались.

Поздно ночью, провожая Ксенфу к автомобилю, Барри попросил ее на минуту задержаться и вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок. Это был гороскоп, вычерченный Лапидусом.

— Я обещал астрологу, составившему эту карту моей жизни, никому не показывать ее… Но когда завзятый материалист встречается с очаровательным мистиком, таким как вы, Ксенфа, побеждает все-таки любопытство. Взгляните, ясновидящая, это абсолютный бред?

Развернув листок, женщина повернулась к фонарю и долго всматривалась в цветные линии. Интригующую улыбку на пухлых губах сменило изумление.

— Это странный гороскоп, мистер Гран. Составлен со всеми необходимыми премудростями, но не похож на ваш. Или вы меня водите за нос, а? Ксенфа пожала плечами, раздумывая, стоит ли затевать с Грантом откровенный разговор. В линиях гороскопа она увидела то, что, несомненно, хотел скрыть от окружающих Барримор.

— Ладно, признаюсь, эти чертежи составлены для моего приятеля. Мы можем его порадовать чем-нибудь?.

— Я не знаю, как объяснить. У этого мужчины необычная карма. Он включен в малый круг. Вот видите эту линию и эту? Они пересекаются С основной и вписываются в магический шестигранник. Планеты поймали вашего друга в капкан. Но не одного, мистер Грант, не одного…

Здесь присутствует молодая женщина из рода странниц, зачарованных странниц… Опасная компания, Барри… И еще некий господин, он и связывает судьбы этих двоих затейливым узлом.

— Что еще за господин? Кто он, латинос, европеец? Какого возраста?

— Лет на пятнадцать моложе вас, Барри. Художник или поэт с тягой к мистическому, загадочному, непознаваемому. Он рожден под двойным влиянием, Сатурна и Юпитера, но еще не испытал их власть… Смотрите, Барри! Совсем скоро этот человек появится на пути вашего друга. Перуанка настороженно заглянула в глаза Гранта. Этот человек должен быть очень осторожен. Его путь пересекут огромные испытания… Ксенфа улыбнулась, заметив испуг Гранта. О, нет, Барри, вы неправильно поняли. Испытания это экзамен, который можно провалить, а можно выдержать с честью.

Глава 19

…Через месяц на конкурсе молодых исполнителей, председателем жюри которого был Грант, предсказанный Ксенфой незнакомец вышел из мрака неведения.

Переводя взгляд с программы конкурса к фигуре сидящего за роялем исполнителя, Барри не мог понять, что привлекло его в этом парне. Теофил Андерс, 1915 года рождения, окончил бостонскую консерваторию по классу фортепиано. В программе Моцарт, Шопен, Рахманинов. Лауреат нескольких посредственных конкурсов, американец, сирота, национальность неизвестна.

Поспешив за кулисы, Барри увидел близорукого, чуть сутулого молодого мужчину с мягкими «шопеновскими» прядями, падающими до плеч. Только что отыграв программу, он принимал поздравления коллег, и вдруг взглянул на Барри стекла очков удивленно блеснули, плечи поднялись под мешковатым, словно с чужого плеча, фраком.

— Простите, вы меня звали? Он вопросительно пригляделся к высокому, статному брюнету. Если не ошибаюсь, вы Берримор Грант?

— Приятно познакомиться. Барри протянул пианисту руку. Мне понравилось ваше исполнение. Чувствуется особое романтическое настроение, интуиция. И напор, да, напор! Особенно у Рахманинова… А, признайтесь, Теофил, вы сами увлекаетесь композицией?

— Сочиняю… Андерс опустил глаза. Но пока не решаюсь предстать со своими опусами на суд слушателей.

— Ну, почему же? Я бы с радостью познакомился с вашими сочинениями, и, уверен, мои друзья тоже. Ведь вы, я думаю, работаете в классическом направлении?

— Да, да, конечно… Боже, у меня сегодня удачный день! Лилиан! Крикнул он в темноту кулис. Иди сюда, познакомься, это мистер Грант. Он готов прослушать мои сочинения. А это моя невеста, Лилиан Орфс. Виолончель. Мы вместе учились в Бостоне.

Барри любезно поздоровался с невысокой толстушкой, без всяких признаков женского кокетства, но с бездной восхищения и нежности в бросаемых на жениха взорах.

— Весьма рад, мисс Орфс. Было бы не дурно, если вы оказали бы нам с супругой честь своим визитом. Ну, скажем, в субботу, часов в девять. Вам позвонит мой секретарь… Да, не забудьте виолончель и клавиры сочинений жениха. С очаровательной улыбкой Барри откланялся, осознавая. что произвел на растерявшуюся от счастья пару неизгладимое впечатление. Он даже предполагал, что во время беседы в его глазах мелькали огненные искры. Барри чувствовал себя Мефистофелем, предвкушающем победу над невинной душой робкого гения.