Уроки любви

Он называл себя учеником и последователем некоего мастера оккультных наук, бежавшего из Третьего рейха, и просил Барри лишь об одном предоставить прессе ту информацию, которую получил свыше его учитель во время оккультных сеансов. Речь шла ни много ни мало как о начале второй мировой войны. Хотя по мнению Барри «крыша» Оскара изрядно поехала, он сразу угадал скепсис журналиста и пообещал представлять в течении ближайшего времени пророчества учителя, дабы Грант имел возможность убедиться в их правоте.

Барри редко удосуживался распечатывать серые конверты, регулярно приходящие от Оскара Брюно, с предсказаниями его учителя мэтра Лапидуса. Лишь теперь Барри сопоставил полученные им ранее пророчества с данными свежих газет и, недоуменно покачав головой, отметил удивительные совпадения. Он решил навестить Оскара.

— Мне кажется, пора встретиться с твоим ясновидцем. Ему удалось доказать свои высшие полномочия, сказал Барри Оскару не без насмешки. Хотя, извини, старик, до веры в мистические материи мне далеко.

— Мэтр скрывается и поддерживает контакты лишь с несколькими преданными учениками. Его жизни угрожает смертельная опасность.

— Так ведь он, полагаю, настолько мудр и прозорлив, чтобы суметь перехитрить ее. Ведь это так удобно предвидеть собственную кончину и заранее подстраховаться!

— Не все так просто, Барри. Хотя мэтру в этом смысле многое удалось сделать. Ты слышал о Карле Хаусхоффене?

— Личном консультанте Гитлера по оккультным вопросам? Кажется, он прославился своими предсказаниями еще во время первой мировой войны.

— Да, Гитлер стал его последователем в начале 20-х годов и до сих пор считает своим наставником, называя его гроссмейстером и учителем. Он также подчинил себе некоего Йорга Ланца основателя Ордена Нового храмовничества, посвященным в который был Лапидус. Маэстро Лапидус Кентерштерн считался ближайшим сподвижником Ланца и Хаусхоффера, но у него, увы, была лишь одна кварта арийской крови. Тогда тайный германский орден, объединивший представителей эзотерических наук принял антисемитскую ориентацию, и всем членам ордена и кандидатам в его ряды стали измерять черепа, Лапидус заявил о своем отступничестве от извращенного нацистами учения. В прошлом году он тайно покинул Германию. По уставу Ордена отступник должен быть уничтожен. Поэтому Лапидусу приходится сохранять крайнюю осторожность.

— Оскар, я присягну на Библии или на чем там у вас надо, поклянусь своей кровью, жизнью, что не нанесу вреда мэтру и ни при каких обстоятельствах не разглашу его тайну. Барри с мольбой посмотрел на бывшего друга. У меня дело личного и, возможно, философского характера. Ты же знаешь, я далек от политики. Но сейчас в моей жизни произошло нечто невероятное. Почему-то мне кажется, что только человек, имеющий доступ к эзотерическим знаниям, может хоть что-то прояснить… Прошу тебя, устрой мне встречу с Лапидусом. Я буду с хорошенькой девушкой.

— Ты остался все таким же, Барри. А ведь тебе 34. Мир на краю гибели. Миллионы людей очень скоро будут сметены с лица земли, погибнут города, народы, шедевры искусства, культуры… Оскар смиренно вздохнул. Очевидно, неразумение человечества входит в высший замысел, а предстоящие бедствия расплата за нежелание стать мудрее.

— Ты все правильно понимаешь, старина. Улыбнулся Барри. Я не могу сразу стать иным. На меня еще не снизошло озарение, как, допустим, на тебя или твоих сподвижников. Так прости и снизойди к моей просьбе. Тебе же известны более глубокие истины!

— Я сообщу о месте и времени встречи. Если мэтр сочтет ее возможной… Пообещал Оскар, раздасадованный непробиваемым рационализмом Гранта.

…Идея встретиться с оккультистом вскоре показалась Барри наивной. Он пригласил в «Бель Эйр» знаменитого в вокальных кругах отоларинголога и показал ему Джессику.

— У девушки очень мощные и хорошо развитые связки. По состоянию гортани я бы дал ей лет тридцать-тридцать пять. А на вид она с трудом тянет на двадцать… Феномен, мой дорогой, феномен! Мы, врачи, довольно часто сталкиваемся с тем, что не можем объяснить. И тогда советуем пациенту обратиться к Богу. Профессор, известный своим атеизмом, подмигнул Барри. Но не к черту же нам посылать их, в самом деле?!

«А почему бы и нет? Подумал Грант. Это дело личных симпатий и мозговой предрасположенности. Одни обожают анчоусы или горький перец, а другим подавай сбитые сливки».

Оскар позвонил неожиданно, сообщив о том, что мэтр Лапидус готов принять визитеров. Рано утром следующего дня Барри и Джессика неслись на север, где у развилки дороги, ведущей к заброшенному протестантскому монастырю, их ждал Оскар Брюно.

— Мне придется петь? Поинтересовалась Джессика, с нетерпением ожидавшая, когда же, наконец, состоится ее триумфальный дебют на оперных подмостках.

— Вряд ли. Постарайся не забыть дату своего рождения.

— Бред какой-то! Я выгляжу слишком старой для Кармен?

— Совсем наоборот. Ты слишком молода для гениальности. Барри нервничал. Затея встречи с магом радовала его все меньше.