Уроки любви

— Это был непростой поступок. Почему-то сказал он. Почти непосильный. Но я выдержал. Нечто подобное предстоит совершить и вам, чтобы вырваться из кармического круга. Вы здорово завязли, Грант. И пока идете с отрицательной разностью.

— Мне удастся выбраться?

— Я бы хотел в это верить. Вас будут искушать другие люди и обстоятельства. Но запомните, мистер Грант, последнее решение всегда остается за вами. Только за вами. Каждый решает свою участь сам… Я могу лишь дать пару советов: будьте особенно осторожны в полнолуние и не доверяйте людям с массивным перстнем старинной серебряной печаткой на среднем пальце правой руки.

Глава 11

С этого дня события понеслись в сумасшедшем темпе, словно изображения на прокрученной с удвоенной скоростью пленке.

Джессика спела подготовленную с помощью Барри и репетитора вокала из «Метрополитен» концертную программу для комиссии экспертов. Хотя Барри старался ограничить вокальный диапазон исполнительницы. подбирая репертуар лирико-драматического сопрано, или, как говорят музыканты, сопрано-спинто, голосовые возможности никому не известной девушки потрясли специалистов.

— Я занимался с Джессикой Галл по специально разработанной методе. Это первый эксперимент и пока еще рано разглашать его суть. Категорически пресекал Грант попытки разобраться в «феномене Галл».

О вокальном чуде раструбили по всей Америке еще до того, как состоялось первое официальное выступление. Барри продолжал скрывать девушку на своей вилле, ограничивая ее контакты с внешним миром.

— Никаких интервью и ни слова о пении даже с теми, кто втирается в близкие друзья. — Твердо предупредил он Джессику. Пойми, детка, чем больше загадочности мы создадим вокруг твоего появления, тем громче будет твоя слава. Внушал он Джессике, которая после возвращения из гастрольной поездки Сармы Клифсток приняла статус ученицы.

Сарма, уже наслышанная о приключениях Барри, не порадовалась появлению возле своего жениха молоденькой певички. Барри плел что-то невнятное насчет феноменального дарования, бескорыстного покровительства и ответственности профессионала за молодой талант. Сарма молчала, подозрительно изучая своего любовника. Он сильно изменился резкость, суетливость, какая-то взвинченная возбужденность сменила обычное барственное спокойствие и неторопливую уверенность.

— Ты стал похож на религиозного или политического фанатика. Такие маршируют по площадям Берлина с горящими факелами. Безумный взгляд, сухие губы, беспокойные, жесткие руки. Подвела итог Сарма.

Она была на четыре года старше Барри пышная, величественная красавица с крупными чертами лица, яркими глазами и ртом. Сарма Клафадопулос, гречанка по происхождению, пела изумительно красивым, глубоким контральто. Она всегда пользовалась сильным гримом в стиле Нефертити и обожала массивные, эффектные украшения. Барри давно решил, что для семейного союза выберет эту женщину, но почему-то не торопился. Сарма отличалась спокойствием, умом, тактом. Она не увлекалась ревностью, держа Барри на длинной веревке, да и сама не обделяла себя плотскими радостями, однако умела обставлять свои похождения с благопристойным изяществом. Царски-величественная, надменно-капризная красавица знала себе цену. Отец Сармы, афинский банкир, оставил единственной дочери большое состояние. Она установила себе рубеж, после которого решила покинуть сцену и заняться семьей. До сорокалетия Сарме оставалось всего два года.

— Ты сказала, что у меня «сухие губы»? Ха! Забавно. Тыльной стороной ладони Барри провел по губам, а затем, нагнувшись к Сарме, поцеловал ее.

Они сидели в ресторане отеля «Уолдорф Астория», временами превращавшегося в «клуб Барри Гранта». В полдень здесь было немного посетителей, но Барри знал, что его поцелуй станет тут же достоянием общественности. Он решил, что в ближайшие же дни объявит о помолвке с Сармой. Привязанность Джессики становилась слишком опасной.

Почти месяц девушка жила на вилле Гранта в качестве его ученицы и гостьи. Поначалу, ошарашенный даром Джессики, Барри утратил интерес к ее женским чарам. Он старался занять девушку уроками, а по ночам запирал двери в спальню. Это было похоже на страх.

После визита к мэтру Лапидусу Барри повеселел и не только смирился с присутствием «сиротки», но и обнаружил в ней бездну привлекательности. Гроза, напророченная магом, застала их на пути к «Бель Эйр». Небо почернело, дождь стоял стеной, словно обрушившийся с высоты водопад. Включив фары и габаритные огни, машины остановились на шоссе как сбившееся с пути стадо. Джессика обняла Барри. В ее зрачках плясали шальные искры, голос прерывался:

— Сейчас ты возьмешь меня, как тогда, в роще под Парижем… Вспомни, ты сделал это со мной впервые. Ты отдал меня Братьям, чтобы развратить и пробудить страсть… Их было много очень много. Но ты стал первым… Давай, я жажду тебя, сильнейший. Сбросив с себя одежду, она скользнула к нему на колени.