Уроки любви и ненависти (СИ)

Остаток дня мы потратили на подготовку к путешествию и поиск ночлега. И если с первым все было более-менее просто, потому что древний способ разделения обязанностей помог управиться с провизией и транспортом за пару часов, то вот ночлег начал вызывать у меня серьезные опасения. Чем ниже садилось теплое южное солнце, тем больше шансов было познакомиться ближе с гипотетической свекровью.

Поэтому я не выдержала и взяла инициативу в свои руки:

– Все приходится делать самой, – бухтела я, уверенно шагая из центра города.

Норон некоторое время молча шел рядом, но спустя пару кварталов не выдержал:

– Ты решила начать путешествие прямо сейчас?

– Нет, я намерена сегодня поспать.

– Но ты уходишь из центра, – заметил очевидное парень.

– Это естественно, тут же нет доступного жилья, – раздраженно ответила я.

– Но дальше вообще нет жилья!

Я фыркнула:

– Норон, дальше начинается жилье для неблагородных. И я уверена, что мы легко найдем там, куда приложить голову.

– В хлеву?!

Я закатила глаза:

– О, пресвятая Габриэль, покровительница всех огненных, за что ты послала мне этого… этого…

– Этого жениха, – подсказал Маркус.

– Нет, этого герцога, – закончила я фразу.

– Слушай, мы с тобой, конечно, маги и студенты, но идти в район для плебса…

– Фу, Норон, – поморщилась я, – вот сразу видно, что ты избалованный аристократ. Ты как править будешь, если вдруг дядюшка не сподобится обзавестись наследником? Ты же бесконечно далек от народа.

– А ты типа близка?

Мы как раз шли мрачным переулком, где не было ни освещения, ни окон.

– Мой прадед получил графский титул за заслуги перед короной, – напомнила я, – и мое поколение – первое, кого перестали считать нуворишами.

– Я читал про твою семью перед помолвкой, – немного раздраженно произнес парень. – И это не отвечает на мой вопрос.

– Так вот, заслуги перед короной были – строительство дорог, городов и прочих разных объектов жилого назначения… – мы вышли из переулка на широкую, ярко освещенную пешеходную улицу. – Вот, например, этот квартал Магических вод.

– Хм. – многозначительно изрек Норон.

Я была с ним согласна: квартал получился потрясающий. Он был курортным, но для неблагородной публики. То есть, почти все то же самое, только цены ниже, люди проще и меньше вензелей.

Спустя полчаса блуждания между тавернами мы выбрали ту, где юный герцог меньше всего брезгливо морщил нос, и наконец-то я упала лицом в подушку.

Утро началось прекрасно: горячая вода, вкусный завтрак и недовольный Норон, которого я растолкала пинками. Правда, завтрак был без икры и хитровыдуманной сервировки. Зато вкусно и с душой! Намазывая домашнее масло толстым слоем на еще теплый хлеб, я смотрела, как сидящий напротив меня парень задумчиво ковыряется вилкой в сковородке. В сковородке, кстати, была яичница с беконом.

– Только попробуй сказать, что это невкусно, – пригрозила я.

– Наоборот, очень вкусно, – ответил парень.

– Тогда почему ты сидишь с видом, будто тебя заставляют жевать лимон?

– А, – раздраженно отмахнулся Норон. – Не обращай внимания. Просто обдумываю твои слова.

– О том, что нам нужно разорвать помолвку? – с надеждой спросила я.

– Нет. О том, что я далек от народа.

– А-а-а… – протянула немного разочарованно.

На этом диалог закончился. Мы позавтракали, расплатились, вышли во внутренний двор, чтобы отправиться в неприятное и малоперспективное путешествие, а там… там… та-а-а-а-ам…

– Это что, – медленно произнесла я, стараясь не сорваться на хохот и визг, – ездовая курица?

44

Живность действительно напоминала курицу. Огромные птицы размером с лошадь. С длинными лысыми мускулистыми ногами. Шея была тоже длинная, но тонкая, а голова без гребешка, зато с очень внушительным клювом. Седла терялись где-то в пестрых перьях, и о ездовом назначении можно было догадаться лишь по ремням под брюхом.

При слове «курица» наш транспорт синхронно повернулся в мою сторону и типичным птичьи движением склонил голову набок.

– Ты что, никогда стракуров не видела? – удивился Норон.

– Даже не догадывалась об их существовании, – честно призналась я. – Бестиология – не моя сильная сторона.

– Тогда знакомься – это стракуры. И советую не называть их курицами, им не нравится.

– Познакомилась, впечатлилась, – ответила я, скрестив руки на груди. – Теперь можешь приводить нормальный транспорт.

– Чем тебе этот не нравится? – спросил парень, поглаживая куриц-переростков по шее. Я была уверена, что стракуры сейчас закудахчут от удовольствия, но они опять покосились на меня и сделали невозмутимые клювы.

– Он в перьях, – ответила я. – Я рассчитывала на лошадей. Можно пони. Даже согласна на осла.

– Мы с тобой собираемся в лес, – напомнил Маркус, как будто я могла забыть эту милую деталь. – И все копытные станут бесполезны, как только мы сойдем с дороги.

– А-а-а… – протянула я, – то есть ты хочешь, чтобы я летала на этой штуке?

И ткнула пальцем в одну из куриц. Ту, что, на мой взгляд, была более равнодушной к происходящему.

«Эта штука» мгновенно встрепенулась, немного даже распушила перья и возмущенно посмотрела на меня.

– Стракуры не летают, – огорошил меня Норон.

– Тогда какой в них смысл?!