В ту ночь Мария долго не могла заснуть. Когда наконец задремала, ей приснился корабль в открытом море. Во сне она сжимала в руках свой гримуар, раскрытый на странице, на которой были раскиданы звезды, составляя некое подобие небесной карты. Понять ее смысл она не могла и чувствовала себя такой же одинокой и брошенной, как в снежном поле, где ее нашла Кадин и уселась на край корзинки, не желая покидать младенца. Но во сне Мария не была одинока: рядом, словно наяву, сидела Ханна, такая, какой была в последний день, проведенный ими вместе. Корабль куда-то несло в огромном бесконечном море, но присутствие Ханны создавало уют даже во сне.
Под кораблем огромными черными тенями проплывали рыбы, но Мария не обращала на них внимания. С неба падали звезды. Предвещая шторм, появились серые и набрякшие облака. Мир вокруг был холодным, но внутри ее бушевало пламя. Ханна склонилась к ней и прошептала:
–
Проснувшись под утро, Мария приняла решение безотлагательно отправиться в округ Эссекс. Будущее ждало ее, и надо было выяснить, что оно приготовило. Она и так слишком задержалась в Бостоне и спрашивала себя, почему не сумела самостоятельно разыскать Джона Хаторна, хотя видела в своем зеркале множество мужчин, которых разыскивали приходившие к ней женщины. Мария поняла, что существует нечто, что ей мешает. И приступила к работе – выпечке любовного пирога по рецепту, позаимствованному у Ханны. Этот пирог выпекался на огне, в сковороде с длинной ручкой. По мере приготовления он менял цвет с белого на красный. Мария вытащила его из огня, чтобы остудить, но, возвратившись через час, обнаружила, что пирог сожрали муравьи. То было дурное предзнаменование, но Мария не придала ему большого значения, выбросив остатки выпечки.
Мария понимала, что невозможно держать под контролем все живые существа и все происходящее. Даже магия не в состоянии это сделать.
Салем окружали фермерские земли, поля, заросшие травой, в основном рудбекией волосистой, а дальше стоял густой древний лес. Весна в Новой Англии оказалась настоящим безумием, словно все живое разом возродилось. Сосна, дуб, каштан, слива, вяз, орех, ясень, виргинская лещина, черешня – там росли все эти деревья. Болота изобиловали мальвой и белой чемерицей, используемой как лечебное средство для заживления ран и болеутоляющее, оживляли пейзаж кустики фиолетового вербейника. В тени прятались белладонна, черная белена, полынь и красный щавель.
Северная река[26]
текла в глубь континента, вокруг раскинулись топи и приливные заводи. В Салеме было многолюдно в любой час дня. В 1626 году на месте туземной деревни возникла община мореходов, второй старейший населенный пункт в Массачусетсе, названный изначально еврейским словом «