Уроки магии

Когда они приехали в Грейвсенд, Марта Чейз посадила тридцать кустов малины, но в песчаной почве растения засыхали одно за другим, пока не остался один тщедушный кустик. Фэйт выделили собственный небольшой участок земли, и, несмотря на бедную почву, посадки в ее садике росли так хорошо, что он вышел за границы забора, служившего преградой для кроликов. В Бруклине кролики жили повсюду, вблизи моря было даже место, где эти создания водились в таком изобилии, что его назвали Кроличьим островом. В этих местах жили лоси и индейки, болотные птицы и утки, но сама земля была совершенно бесплодной. Дивный сад Фэйт казался настоящим чудом. Она выращивала пиретрум для оздоровления, плоды шиповника и шлемник для исцеления, лаванду для удачи. Фэйт выдергивала дикий черный паслен, чтобы посадить семена нового. Марта видела, как он вился из земли, его черные цветы вот-вот готовы были распуститься. Она смотрела, как Фэйт стоит среди этого цветения, крашеные волосы при ярком свете казались сине-черными, губы двигались: она читала заклинание, обращенное к Гекате[40], древней богине магии, которая имела власть над небесами, землей и морем. Глядя на Фэйт, Марта в отчаянии прижала руки к груди: она поняла, что, несмотря на все ее усилия, девочка безнадежно заражена материнской кровью, и даже железные наручники не в силах изменить ее истинную сущность. Чем взрослее становилась девочка, тем больше Марта убеждалась, что ее обязанность – излечить ребенка от дурной наследственности. За дочерью ведьмы нужен тщательный присмотр. Раз она сажает паслен, может случиться что угодно.

III.

Однажды в июне Абрахам Диас лег в постель и не смог подняться. Сначала пытался – Самуэль и Мария помогали, держа его под руки, но голова его тряслась, и он тут же снова ложился. У Абрахама не осталось ни сил, ни желания жить. Он осознавал свою слабость, видел ее раньше у других. Это случалось в конце жизни и выглядело так, будто человек сдался и смирился с приходом смерти. Абрахам перестал есть и, что было еще страннее для мужчины из рода Диасов, прекратил разговаривать. И тогда Мария услышала жука-точильщика. Она опустилась на четвереньки, чтобы отыскать его под мебелью, исследовала чердак и каждый дюйм сырого кирпичного погреба, но так и не нашла злосчастное насекомое. Жук продолжал стрекотать: звук этот мог прекратиться лишь тогда, когда кто-то в доме умирал. Самуэль не мог унять точильщика, просто наступив на него, как когда-то рядом с тюрьмой в Салеме, тогда смерть жука скорее предвещала, что Мария не умрет на виселице. Сейчас все было иначе: жук не выползал, что было дурным предзнаменованием. Мария вспомнила, как Ханна, услышав жука-точильщика, искала его в своем доме на Любимом поле и, сколько ни пыталась, не могла обнаружить, а он предвещал день пожара и разрушения, когда ее пригвоздили к двери собственного дома, сгоревшего затем дотла.

Мария обратилась к гримуару, часами читая его, пробуя любое средство, которое могло помочь старику поддержать жизненные силы. Вербена, пиретрум, паслен, сироп из шандры – ничего не действовало. Состояние Абрахама постепенно ухудшалось, и Мария, не найдя никаких заклятий против смерти, собиралась обратиться к темным сторонам магии, которых тем, кто практикует Непостижимое искусство, обычно следует избегать.

«Это не наше дело, – учила ее Ханна. – Если ты погружаешься во тьму, она входит в тебя».

В самом конце книги, на странице, которую прежде не замечала, она все же нашла искомое. Запись была невидима без телесных выделений, но Мария ощущала, как слова извиваются на странице, словно взывая, чтобы к ним обратились. Мария послюнила большой палец и провела им по странице. И тогда появились буквы, написанные мелким, но почти каллиграфическим почерком: «Используй только в случае крайней необходимости».

Когда Самуэль вошел в тот вечер в комнату отца, он был ошеломлен. Они никогда не обсуждали с Марией, откуда она родом и, что еще более важно, кто она по сути. Теперь Самуэль увидел явное колдовство. Вокруг постели старика горели черные свечи, их было так много, что дым поднимался до самого потолка и клубился в углах комнаты. Вдоль стен была насыпана полоска соли, чтобы воспрепятствовать проникновению зла, на кровати разбросаны травы. Мария сидела перед стариком обнаженная, скользкая от пота и читала древнее заклятие, столь опасное и могущественное, что произносимые слова, обращенные к Гекате, богине магии, колдовства и света, сгорали, становясь пеплом. Рот ее был обожжен.

– Авра кадавра, я создам то, о чем говорю, я сделаю сущим невозможное и несообразное, все, что противоречит людским законам, – щит против смерти, не важно как, сколь бы тяжкими ни были последствия.