Уроки развращения (ЛП)

Еще до пробуждения я знала, что буду находиться в больнице. Первое, на что я обратила внимание, был запах — пластмассовый, лекарственный аромат всех больниц. Мое тело казалось чужим, не своим, но, по крайней мере, умопомрачительная боль исчезла. Я попыталась поднять руку, внезапно испугавшись, что она все еще прибита к креслу. Когда мне это удалось, я открыла глаза, чтобы посмотреть на плоть, перевязанную бинтами, и разрыдалась.

— Детка.

Я повернула заплаканное лицо к Кингу, когда он переместился, чтобы лечь рядом со мной, и осторожно притянул меня к себе. Я хотела прижаться к нему, коснуться его со всех сторон, чтобы уверить себя, что он жив и здоров, но мои руки были в варежках, поэтому вместо этого я уткнулась лицом в его щеку, шею, грудь.

— Я здесь, детка, я держу тебя, — заверял он меня снова и снова.

Я плакала сильнее, так сильно, что не могла дышать.

— Шшш, детка, мне нужно, чтобы ты сделала глубокий вдох для меня, да?

Воздух хрипел в моем открытом рту, пока я пыталась втянуть его в свои несговорчивые легкие. Кинг нежно взял мое лицо в свои руки и глубоко вдохнул, молча побуждая меня подражать ему. Я попыталась снова и, наконец, нашла воздух. Мы делали это, глубоко дыша вместе, пока мой разум не прояснился и слезы не прекратились.

— Я поймал тебя, детка. — Сказал он тогда, каждое слово было низким и весомым.

— Я думала, ты умрешь. — Пролепетала я, потому что даже горло, зубы и губы болели.

Большой палец Кинга нежно провел по моему распухшему рту, прежде чем он пригнулся, чтобы поцеловать каждую сторону, где веревочный кляп на время придал мне улыбку, как у Джокера.

— К счастью, у меня была моя Королева, чтобы сохранить мне жизнь, — сказал он.

Я уставилась в его глаза, отчаянно пытаясь отметить каждый пузырек воздуха, попавший под лед его радужки, и каждый оттенок бледно-голубого, который осветлял и затемнял их, как формы под ледниковыми шапками.

— Я хочу домой, — сказала я ему, внезапно отчаянно желая покинуть больницу. — Можно?

Его губы сжались в задумчивости, но когда я захныкала во все горло, он вздохнул.

— Мы можем делать все, что ты захочешь, Кресс, детка. Доктор осмотрел тебя. Тебе не нужна операция на руках, но у тебя, вероятно, поврежден нерв, и тебе может понадобиться реабилитация. В остальном, у тебя сотрясение мозга, рваная рана на горле и перелом челюсти. Не говоря уже о том, что твое прекрасное лицо черно-синее.

— Не очень. — Пробормотал я.

— Нет. — Выдохнул он.

— Живы. — Сказала я. — Мы оба.

— Слава, блять, Иисусу, — сказал он мне в губы, прежде чем нежно поцеловать их.

— Домой? — переспросила я.

— Хорошо, подожди здесь, а я приведу все в порядок. — Он поцеловал меня еще раз, затем соскользнул с кровати и направился к двери. Он остановился на пороге и оглянулся на меня, потянувшись рукой за своими кудрями. — Мне нужна секунда. Я не оставлял тебя с тех пор, как это случилось, и мне трудно сделать это сейчас.

Мое сердце остановилось, а затем снова забилось в груди.

— Люблю тебя. — Сказала я ему.

— Кость от кости. — Ответил он.

Я ждала его, пока он говорил с врачами (которые активно не соглашались с моим решением уйти, но технически ничего не могли с этим поделать) и принес мне бумаги на подпись.

— Мои родители? — тихо спросила я, потому что если бы они были там, им бы дали разрешение подписать их за меня.

А так было трудно подписывать бумаги без помощи пальцев.

— Позвонил им. Если быть честным с этими ублюдками, они хотели приехать, но они так психовали по поводу того, что ты получишь по заслугам, потому что связалась с «риффом», мать его, «рафом», что в итоге я бросил трубку, не успев сказать им, где ты будешь.

Я улыбнулась лишь слегка, потому что было грустно за родителей, но он был великолепен.

— Все остальные в порядке?

Его глаза потеплели, когда он помог мне сесть на край кровати, а затем принялся одевать меня.

— Прист и Зевс в синяках, но в порядке. Нова получил пулю в брюхо. Он в комнате дальше по коридору. Пак, Лэб Рэт и Сай тоже были там, они позаботились о парнях снаружи, и они помяты, но в порядке. Я получил ранение в плечо, неплохо. Бат — единственный без царапины, но он десять лет служил на флоте, прежде чем его подлатали, так что понятно.

— Хорошо, — сказала я, положив руку ему на плечо, чтобы переобуться в шлепанцы, которые он мне принес.

Кто-то упаковал одну из больших толстовок Кинга с зеленой надписью EBA и старые джинсы, которые я оставила в клубе. Они были удобными и пахли Кингом, что мгновенно успокоило меня.

— У меня еще много вопросов, — устало пробормотала я, беря его за руку.

— У меня тоже, — раздался ровный, глубокий голос из дверного проема.

Кинг зарычал, но я только вздохнула и снова рухнула на больничную койку.

— Да, офицер, заходите. — Поприветствовала я Лайнела Дэннера, входя в палату.

Он шагнул в дверной проем, его напарник Райли Гибсон — за ним.

— Извините, что делаю это, когда вы еще не пришли в себя, но я просто должен задать вам несколько вопросов. — Сказал Дэннер. К его чести, в его голосе действительно звучало раскаяние.