Уроки рисования

У Круглова было отменное настроение, да и Свешников, окрыленный идеей, подсказанной Санечкой, чувствовал себя уже не таким потерянным. Юра унес девочку в спальню и уложил подремать. Мужчины сели на кухне и задымили. Игорь Сергеевич рассказал ему все.

— Значит у тебя теперь, Игорь, целый кружок рисования будет?

— Значит, кружок…

— А Саня, Ната и Оля — это члены кружка, а точнее — кружки твоего члена?

Они засмеялись

— Нет, Юра, кружок пока только один, у Олечки, а остальные — дырочки моих пальцев и языка. Так точнее будет.

— Ничего, скоро подрастут.

Потом они долго и подробно обсуждали план операции по возвращению Наташи. Уточнив и согласовав все детали, «полководцы» назначили срок на следующей неделе.

В пятницу Свешников сходил в школу, где училась внучка, нашел ее и обо всем переговорил. Малышка так трогательно потянулась, увидев деда, так жалобно смотрела, а потом радостно соглашалась и восторгалась их выдумке, что Игорь Сергеевич понял — откладывать нельзя, иначе быть беде. Ната сказала, что в благодарность за идею поцелует Саню в писю восемьсот миллионов раз.

— Забери меня с уроков, а? Придумай что-нибудь, и поедем к тебе домой. Я хочу, чтоб ты мне писеньку трогал, деда.

— Ната, милая! — Они стояли в шумном школьном коридоре, мимо проносились мальчишки, чинно шествовали старшеклассницы, а девчонки помельче — жались к подоконникам, то, вспрыгивая, то, сползая с них своими аппетитно-кругленькими попками. Наметанный глаз учителя тут же подмечал самых-самых, с которыми уже хотелось…

Отговорить Наташу от этой затеи стоило большого труда. Она проводила деда до двери и даже выскочила на крыльцо, чтобы махнуть рукой на прощание, но, зябко ежась, быстро убежала с мороза внутрь.

Подготовив таким образом поле боя, Игорь Сергеевич стал ждать, благо было кому скрасить одиночество. В тот же день после школы забежала та самая Олечка. Целуя в прихожей ее холодные щечки, носик и горяченькие губки, учитель тут же, нетерпеливо ищущей рукой, лез сквозь все резинки к благословенной наготе упругой попки, в уютное тепло влажного паха. Сжимая в объятиях даже не снявшую пальто и шапку девочку, он уже тер ее отзывчивую, ждущую ласки писечку.

— Ой, дядя Игорь, дайте я хоть пальто сниму! — смеялась Олечка, охотно уступая и не противясь его горячему чувственному напору.

— Ни в коем случае! — Голос мужчины возбужденно подрагивает в предчувствии новой увлекательной игры с послушной пленительной детской плотью.

Присев на корточки, Игорь Сергеевич стягивает разом все, что надето на ней ниже пояса, до колен, дергает молнии, снимает сапожки, освобождает ее ступни и снова обувает сапожки на босу ногу. Оля приседает и подбирает комок своего белья, а он ведет ее к большому зеркалу.

Она переводит взгляд с учителя на свое отражение: так странно видеть девочку одетой в зимнее пальто, шапку, с шарфом на шее и теплыми сапогами на голых ножках. Затаив дыхание, Олечка следит в зеркале, как дядя Игорь, присев на корточки, гладит ей ноги, поднимаясь все выше, задирает непослушную грубую ткань пальто и подол школьного платья, обнажает бедра до самого верха. Это настолько возбуждает пятиклассницу, что она, обросив вякий стыд, начинает мастурбировать через рейтузы. Он тоже смотрит в зеркало на ее, трогающие писю, пальцы. Вдруг он бросает подол, встает и быстро раздевается донага, берет одетую и в то же время — голую девочку за ручку и, как маленькую, ведет в спальню. Оля садится на край постели и хочет лечь, но он останавливает ее.

— Нет, не так! Встань-ка… — Повернув Олю к себе задом и заставив наклониться, учитель откидывает на спину пальто и платье, задирает повыше майку, потом, отойдя на два шага, любуется открывшимся зрелищем.