Уроки сектоведения. Часть 2

Итак, не потребность в философской логике приводит людей к «антропорфному» представлению о Боге как о Личности, а простая человеческая потребность в любви и в смысле для своей жизни. И полемика пантеистов в христианским богословием — совсем не благородная «борьба с идолами» или с «невежеством». Это борьба с самым человеческим и человечным, что только есть в религиозной жизни — со стремлением сироты найти Отца (как уверяют «Письма Махатм», «человечество есть великая Сирота»[601]). Христианство признает за человеком право сказать Богу «Ты». Для пантеизма такое обращение к Божеству сродни обращению «многоуважаемый шкаф». Не нужно диалога любви с Богом. Нужно лишь уметь правильно потреблять Мировую Энергию. Христианство, зная, что «человек чувствует в себе потребность быть кому-то благодарным за это»[602] (Кант имеет ввиду хотя бы красоту природы), признает за человеком право на благодарственную молитву. Пантеизм человеку, восхищающемуся морским закатом, посоветует без лишних слов раскрыть побыстрее чакры и впитать еще порцию отборной праны…

Пантеизм лишил себя права молвить Богу: «Твое бо есть еже миловати и спасати нас, Боже наш». Именно: это Твое, Христе, право, а не кармы, и потому — «Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков». В том числе — и в тот век, который, не желая называться христианским, обозвал себя «веком Водолея».

Так зачем же христианские богословы настаивают, что Бог может считаться личностью? — Затем, чтобы человек мог оставаться человеком.

Глава 12. ОТ ИМИТАЦИИ ФИЛОСОФИИ — К МАГИИ

Совместимо ли христианство с теософским пантеизмом? Отложим в сторону всякую предвзятость. Просто посмотрим на православных христиан в храме. В храме, как известно, православные молятся. А теперь раскроем беседы Е. П. Блаватской со своими единоверцами.

« — В буддизме «Дхиани» — это общее название для обозначения всех Богов. Тем не менее, хотя Они и Боги, Им не поклоняются. — Вопрос: Почему, если Они — Боги? — Ответ: Потому что восточная философия отвергает идею личного и вне космического Божества. А тем, кто называет это атеизмом, я скажу следующее. Поклоняться одному такому Богу нелогично, потому что, как сказано в Библии, «Есть много Богов и Господ много». Следовательно, если вы хотите поклоняться, вам придется поклоняться либо многим Богам, каждый из которых не лучше и не менее ограничен, чем остальные (политеизм и идолопоклонничество), либо, как это сделали израильтяне, одному из Них, превратив Его в родового, или расового, Бога. Веруя в существование многих богов, вы будете считать своего Бога Высшим, или «Богом Богов», а других будете игнорировать и презирать. Но это противоречит логике, так как подобный Бог не может быть ни бесконечным, ни абсолютным. Он должен быть конечен, то есть ограничен и обусловлен Пространством и Временем. С наступлением Пралайи родовой Бог пропадает. И Брама, и все другие Девы и Боги сливаются в Абсолюте. Поэтому оккультисты им не поклоняются и не молятся — в противном случае нам нужно было бы либо поклоняться многим богам, либо молиться Абсолюту, который, будучи лишен атрибутов, не может иметь ушей, чтобы услышать нас. Даже тот, кто поклоняется многим богам, будет неизбежно несправедлив ко всем другим богам. И как бы ни старался он охватить в своей молитве всех богов, окажется, что поклоняться каждому из них в отдельности практически невозможно. И, если по незнанию он изберет какого-нибудь одного, это вовсе не значит, что он изберет самого совершенного»[603].

Заметим две странности этого рассуждения.

1) Библия используется как авторитетный источник. Всё дальнейшее рассуждение строится на цитате из Библии — и всё оно служит тому, чтобы оспорить один из важнейших именно библейских призывов: призыв к молитве. Кроме того, в итоге выясняется, что тот Бог, откровением Которого и является Библия, и встреча с Которым только и придает ей ценность, на самом деле не заслуживает даже того, чтобы молиться Ему. Так — один из миллионов богов («в одной только Индии 300 миллионов богов и богинь»[604]).