Уроки Великой Волхвы

– Молчи! – оборвала она. – Слушай и запоминай. Потом Мишане повторишь всё слово в слово. Значит, так: Корнея кто-то заставляет казнить несколько семей бунтовщиков, у которых сыновья пошли в Младшую стражу. Кто, как, зачем – пока не знаю, Мишаня вернётся – разберёмся…

«Откуда мне всё это известно, да что я об этом безобразии думаю – сейчас неважно. Главное, что Мишане нельзя со своими людьми заходить в Ратное: Алексей своих в засаду сразу за воротами посадит. А уж как они там исхитрятся пройти мимо, да так, чтобы за ними погоню не послали – пусть думают. И у Мишани голова светлая, и взрослые ратники с ним есть – сообразят».

Семён смотрел на мать огромными круглыми глазами, пытаясь уложить в сознании вставшую на дыбы действительность. Не надеясь на память ошеломлённого сына, Анна заставила его два раза повторить то, что надо сказать старшему брату. Напоследок, выйдя из-за стола, подошла к Сеньке и встряхнула его за плечи:

– Никому, слышишь – НИКОМУ! – не говори ни слова! Даже на исповеди! Только Мишане, с глазу на глаз! Для всех остальных – боярыня послала вас с дарами к отцу Симону, заказать молебен о благополучном возвращении сына и всей Младшей стражи из похода. И всё! Деду тем более не говори. Станет бурчать, ругаться, что я из ума выжила – пусть. Не перечь. Для тебя сейчас важно одно: встретить брата и всё передать ему. Понял?

– Понял, матушка. Всё сделаю, как велишь, – почему-то шёпотом ответил мальчишка.

– Ну, вот и славно! – Анна присела на лавку, так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Ты же у меня молодец, Сёмушка. Скоро Мишаню догонишь, – вздохнула, поцеловала в лоб, на миг прижала его к себе, развернула к двери и легонько подтолкнула в спину. – Ступай, собирайся.

«Что-то не получается у меня тихой жизни, хоть ты тресни! Господь одно за другим испытания подкидывает, как будто проверяет, на что ещё я способна. Или готовит к чему-то… Эх, знать бы, к чему! А если и тут Нинея права?..»

В памяти сам собой всплыл не очень давний разговор с волхвой; всего-то несколько раз встречались, а боярыня Гредислава столько всего вываливала Анне на голову, что упомнить всё сразу невозможно. Одно хорошо – умела старая учить: её наставления сами собой вспоминались, и каждый раз к случаю. Вот и теперь…

– Тихо и мирно только гнить можно, а жизнь роста требует. Остановишься – считай, начала умирать. Вот подумай сама: создадите вы Погорынское воеводство богатое, заживет тут народ хорошо… Что, никто глаз не положит? Никто не захочет себе отхапать? Да оттяпают, не успеете оглянуться! Значит, надо силу копить. До каких пор, спросишь, где предел? Могу подсказать только одно: нельзя становиться сильнее князя…

Нинея подняла вверх указательный палец, подчёркивая важность своих слов, и тут же, противореча себе, неожиданно хихикнула:

– Да и то, если нужно, то можно! Только хвастать своей силой не стоит, завистники да наушники не переводятся. А тебе, чтобы противостоять им да вовремя беду от Погорынского воеводства отводить, в стольный город не наезжать надо, а жить там. Постоянно. Врастать в Туров, своей там становиться – и не одной, а со своими людьми…

«Выходит, то, о чем я несколько месяцев назад даже мечтать боялась, на самом деле и не мечты вовсе, а необходимость… Господи, быстро-то как! Слишком быстро – я еще тут не обжилась и не устроилась, а меня опять вперед толкают. Неужели так всегда теперь будет? Не остановиться…»

Декабрь 2012 г. – декабрь 2016 г.

Санкт-Петербург,

Орехово-Зуево,

Воронеж