Уроки Великой Волхвы

– А давно ли твой свекор коровам хвосты крутил, а? – съехидничала волхва. – Однако же сейчас и сотник, и воевода! Думай вперед, Медвяна – далеко вперед. Умный начальный человек своих людей не принижает, а поднимает, потому как они своим ростом и его вверх подталкивают. Лисовины большое дело затеяли, а в таких случаях верных и умелых помощников всегда не хватает. Вот и учи этого упрямца, тащи его в начальные люди. Хоть за бороду волоки, хоть плешь дальше проедай.

И тут же строгая наставница уступила место кому-то другому – Анна даже не успела понять, кому именно, настолько быстрой оказалась перемена:

– А сейчас вели позвать свою помощницу, Арину – мне на нее посмотреть надобно. Да пойдем уже в горницу, вон, холопки замаялись знаки подавать, что стол накрыт.

Короткое время, отпущенное ей на подготовку застолья для двух боярынь, Плава использовала с умом и без лишней суеты. В конце концов, волхва прибыла в гости не разносолами лакомиться, хотя пренебрегать предложенным угощением, разумеется, не стала. Что и как подается в крепостной трапезной здешним обитателям, она, без сомнения, и без того знала, но, блюдя вежество, благосклонно осмотрела расставленные на столе блюда с нарезанным копченым мясом и дичью и сокрушенно качнула головой при виде миски с соленьями. После слов стряпухи: «Испробуй, боярыня, на козьем молочке варили!» положила себе немного еще горячей каши и свежего творога с ягодами, а от придвинутого к ней поближе блюда со вчерашними пирогами отмахнулась: «Потом сама возьму».

Плава напоследок разлила по кружкам ягодный взвар и вопросительно взглянула на Анну – не надо ли еще чего?

– Благодарствую, Плавушка! Если что понадобится – позовем, а пока всего в достатке.

Повариха выпроводила помогавших ей холопок и вышла сама, притворив за собой дверь.

– Видишь, Медвяна, я права: ты сама уже научилась своих людей на нужные места расставлять… – Нинея ела не спеша, понемногу зачерпывая ложкой кашу, ждала, пока она остынет, и так же не спеша говорила: – Вон как ловко твоя старшая стряпуха управилась: мы с тобой всего ничего на улице проговорили, а у нее уже все готово, даже кашу для старухи успела сварить. Тебе, правда, повезло – Плава уже умелой поварихой сюда попала, да и покрутиться бабе в жизни довелось, так что учить ее почти и не приходится – сметливая, сама догадывается, что и как делать. Ну, а там, где у нее не получается, и подсказать не грех. И с другими помощницами примерно то же самое, так?

– Так, Гредислава Всеславна.

– Да ладно тебе величать меня, – неожиданно фыркнула волхва, – а то мы с тобой и до завтра разговор не закончим. Зови, как все, Нинеей. О чем я?.. Ах, да, про Сучка… Ты зря нос воротишь – дескать, закуп. Ежели с умом к делу подойти, да подтолкнуть вовремя и в нужном направлении, то таких артелей под его рукой не один десяток может работать. Вас, Лисовинов, обустраивать. Так что думай, Медвяна, думай.

– Я уже поняла, что язык раньше разума сболтнул, Гре… ой, Нинея.

– То-то же! – усмехнулась гостья, то ли порадовавшись догадливости Анны, то ли позабавившись ее оговоркой. – А что подсказывать и подталкивать не один год придется – так это не в тягость. Оглянуться не успеешь, как привыкнешь. На тебя вон сколько лет потратили – и не зря, коли ты в большухах не задержалась и аж в боярыни проскочила.

«Не поняла… Кто это на меня время тратил? Свекровь-покойница? Но нас же двое с Татьяной…»

Нинея, не глядя на растерявшуюся Анну, выскребла остатки каши, запила взваром и уже поверх кружки уставилась на хозяйку донельзя ехидными глазами.

– И нечего так на меня таращиться! Ты что, до сих пор уверена, что ни с того ни с сего смогла после смерти свекрови взвалить на себя ярмо большухи и – экая разумница! – тащить его? Вот еще! – В этот раз фырканью «старушки» могла бы позавидовать любая кобыла. – Готовили тебя в большухи, понимаешь? Го-то-ви-ли!

– К-как готовили? – ошалело пробормотала Анна.

– Ну, слава Светлым богам, хоть не спрашиваешь, кто готовил! А как? В точности не скажу, но предположить могу… Ну, чего молчишь? Спрашивай!

Анна не успела даже задуматься – язык опять подвел ее. Ну, и бабье любопытство тоже:

– А кто тебе про это сказал? Корней?

– Делать нам с ним нечего было – только его снох обсуждать! – на этот раз ехидство оказалось заметно разбавлено обычным старческим брюзжанием.

«Тьфу ты! Анька, дура, думай, что брякаешь! Надоест ей мою чушь слушать – у кого учиться тогда?»

– Не велика хитрость, – Нинея, однако, не казалась разочарованной бестолковостью своей «ученицы», наоборот, уселась на лавке поудобнее, настраиваясь на долгий разговор. – Не ты первая, не ты последняя. Да что там – тебе и самой давно пора озаботиться тем же и себе смену подбирать.

– Так не из кого пока готовить, – возразила Анна. – Мои старшие все равно в чужой род уйдут, а Мишаня еще не женат.