Уровень: Магия

Последнее она сказала, почти процедила сквозь зубы: черт, все повторялось слово в слово. Абсолютная точность воспроизведения. Означало ли это, что кристалл был прав и насчет остального? Насчет ее поведения после получения денег? Насчет ее деградации, финального прыжка с балкона?

Но ведь денег нет, она их так и не попросила, а вот подруга здесь и пока говорит то же самое. Бред или совершающееся на глазах чудо? Ясно одно: кристалл ничего не высасывал из пальца.

Чем дольше Марика смотрела на чашку в руках подруги, тем сильнее убеждалась: разговор нужно изменить. Не позволить ему закончиться тем же, предпринять любые шаги, чтобы этого не случилось; вот только чем же продолжился диалог? Ах да, сейчас Эмили скажет, что Марике все всегда давалось легко, и оттуда все, как камнепад, со стремительной скоростью полетит вниз с горы…

– Послушай, ты, наверное, думаешь о том, что мне все всегда давалось легко, да? – она перебила даже собственные мысли. Не хотела, чтобы эта фраза вырвалась из уст подруги, пусть даже бывшей. Не хотела обидеться во второй раз и тем самым повторить прошлую ошибку. – Что все всегда падало к моим ногам, и поэтому у меня столько всего есть?

Быстро и неровно захлопали накрашенные ресницы, приоткрылись губы.

– Да я вовсе…

– Что я всего достигла с помощью раздвинутых ног…

– Создатель упаси! Марика, что ты такое говоришь?!

– Нет? Разве ты не это хотела сказать?

– Вовсе нет!

От возмущения тонкая кожа Эмили покрылась розовыми пятнами.

– Я в жизни не думала, что ты заработала все, что у тебя есть, с помощью раздвинутых ног. Думаешь, я слепая? Думаешь, я не видела, сколько часов ты отрабатывала сверхурочно, сколько книг ты носила домой и читала их по ночам? Я же не дурочка, честное слово…

– Правда?

Время замерло – застыла паутина, качнулась под ногами паучка, ушла волной вдаль и затихла. Причинно-следственная связь изменилась – порвалась в одном месте и склеилась в другом.

Как? Когда? Почему?..

В горле пересохло, хотелось пить, нет – выпить. Хотелось зарыдать от облегчения и засмеяться одновременно – что-то пошло не так. Лучше! Вразрез с тем, что показал голубой кристалл. Наконец-то!

– Что правда? Что я не дурочка?

– Ты правда никогда обо мне так не думала?

Голос сделался хриплым, неуверенным.

– Тьфу на тебя… – обиделась подруга и вдруг почему-то перестала быть бывшей.

– Знаешь…

Марика приблизилась к столу, поставила на него чашку, на какое-то время замешкалась, сомневаясь, но затем все же решилась – шагнула вперед и обняла старинную приятельницу.

– Спасибо тебе. Ты сейчас очень много для меня сделала.

– Да ну, брось, – неуверенная попытка отодвинуться не увенчалась успехом. – Я ничего не сделала.

– Сделала!

Застиранная блузка-рубашка наконец перестала нервно елозить под пальцами, Эмили притихла.

– Ну, если ты так говоришь…

Она тщетно пыталась поймать это ощущение там, бродя по запруженным людьми дорожкам, глядя на сосны, но поймала его здесь, в тишине, в собственной квартире. Ощущение правильности и спокойствия – давно забытый отголосок того, что стоишь на верном пути. На своем собственном.

Эмили ушла.

Они проговорили еще час: вспоминали, делились, смеялись. Выпили чай, заварили еще… Все никак не могли расстаться – радовались, что решили встретиться вот так, безо всякой причины, договорились, что обязательно сходят на следующей неделе в кафе.

Уже у двери Эмили сама обняла подругу и прошептала:

– Спасибо тебе. Что позвонила, что позвала.

– Ну что ты…

– Я рада. Очень, – читалось между строк что-то еще. Что-то невысказанное. – Я уже думала, не позвонишь. Боялась, что ты ушла далеко вперед и тебе нет дела до таких, как я…

– Как ты?

– Небогатых. И неуспешных.

– Ты не неуспешная.

– Пока я мало чего добилась. Но я добьюсь. Ты меня вдохновила.

– Я? Почему?..

Марика долго вглядывалась в знакомые черты, в сквозившую во взгляде неуверенность, ощущала робкие волны благодарности.

– Потому что это означает… Ты уж прости за прямоту… Это означает, что можно чего-то достичь и не стать…

– Мудачкой?

Эмили не столько хихикнула, сколько хрюкнула, хоть и не собиралась, ведь серьезный, неподходящий момент.

– Ну, что-то вроде того.

И они рассмеялись обе.

– Я позвоню тебе.

– Обязательно.

К вечеру непогода разбушевалась, и крутившиеся в небе тучи, словно собирающиеся у лагеря противника вражеские войска, неожиданно атаковали: на город хлынул ливень. Зашумело на улице, затрепыхался тонкий тюль, влетевший через балконную дверь сквозняк заставил покачнуться негибкую пхеллу вместе с горшком.

Марика подошла к балкону, какое-то время стояла и смотрела, как отскакивают от гладких перил капли, как намокают покрытые мрамором стены соседних зданий, глотнула резко запахший пылью воздух и закрыла дверь.

В этот момент прозвенел звонок. Стационарный телефон редко подавал голос, но все еще стоял, почти не используемый, на задвинутой в самый угол коридорной тумбе.

– Алло?

Ее голос, наверное, казался удивленным, ведь Ричард всегда звонил на мобильный; тогда кто мог позвонить на этот аппарат?

– Мисс Леви? Это вахтер с первого этажа, Дон Джонсон.