Уровни Эдема

Тот посмотрел на меня с сонным удивлением, качнув враз потяжелевшими ресницами, и свалился в целебное забвение, будучи аккуратно поддержанным за спину Леной. Таня в это время оценивала состояние Михаила, осторожно освобождая раны от ткани с запекшейся кровью. Лилия же стояла на посту, тревожно вглядываясь в темноту — будто способна что-то разглядеть. На ее счастье, я тоже поглядывал по сторонам талантом. Вернее, на наше общее счастье, участок с клетками все еще никого не интересовал, оттого и в моих действиях было достаточно спокойствия, чтобы к нему привыкли остальные, прекратив ежесекундно озираться.

После Матвея, в целебный сон отправился Алексей, столь же удивленно через наваливающуюся дремоту смотревший, как синяки обращаются чистой кожей.

Ну и, понятное дело, на все это действо внимательно смотрела Лена — уже без подозрения, задумчиво.

— Сереж, а мне на попе растяжку уберешь? — Шепнула незаметно подошедшая Лилия, заставив подпрыгнуть и тихо выматериться.

— Ах так!

— Ладно, уберу.

— Я тебя люблю! — Мигом простили меня.

— Никакого так называемого лечения. — Строго распорядилась Лена. — Это непонятное явление с неизученными свойствами, которое может привести к неожиданным последствиям.

— Но растяжку уберет? — Просительно уточнила Лилия, мельком глянув на Лену.

— Ага. — Подтвердил я.

— Лиля!

— Я взрослый человек и осознаю все последствия колдовства! Вот здесь, — взяла она мою руку и положила ладонью на приятную округлость под оеждой.

— Там же все идеально? — Удивился я.

— Мне виднее, — заворчала она.

А затем мягко завалилась на меня, засыпая.

— Нашли время, — вздохнула Лена. — Нас сейчас накроют, а все спят.

— Я слежу, — качнул я головой, успокаивая.

— В такой темени? — посмотрела та внимательно и с удивлением, а я легонько кивнул.

Затем подумал и подозвал к себе Таню, не обращавшую из-за пациента на нас внимания.

— Чуть отдохнешь?

— Да куда там, — шмыгнула она.

Но я, скорее, не спрашивал — коснулся ее спины, а затем уложил, спящую, рядом с Лилией.

Достал из тайника в бедре скрученные ковром звериные шкуры, накрыл ребят. После чего присел рядом с еле слышно дышащим Михаилом и развернул котомку с зеленым камнем.

— Это — здоровье и память нашего первого охранника. С ними Михаил будет жить, но часть памяти и знаний другого человека останется с ним навсегда. Приступим? — Спросил у настороженно глядящей Елены.

Не дождавшись ответа от явно перегруженной сказанным девушки, осторожно перевалил камешек через край ткани так, чтобы он упал и остался на обнаженной груди Михаила. И еле успел отпрянуть, как резким движением вздыбилось тело в мостике, а затем рухнуло на землю вновь, под резкий стон дрожащего, будто под электрическим током, тела. Взволнованно приподнялся и зафиксировал его плечи руками, чтобы не скатился в сторону костра и не поранился, но почти сразу успокоено выдохнул — дрожь прекратилась, судороги и напряжение под ладонями исчезли, а раны в самом деле буквально на глазах закрывались бледно-розовой кожей, не тронутой загаром.

— Получилось, — повернулся я к Лене, чтобы обрадованно улыбнуться.

Та отразила улыбку сквозь растерянность и испуг, а затем ойкнув перевела взгляд на пациента.

Тоже посмотрел вниз — Михаил шевельнул подбородком, с трудом пытаясь открыть глаза.

— Ну вот, теперь все будет хорошо, — заверил я всех нас и обратился к другу. — Вставай, пора просыпаться.

И Михаил, словно услышав, все же смог открыть веки. Обведя пространство над моей головой чуть бессмысленным взглядом, он все же смог сфокусироваться на мне, а губы, до того тяжело вдыхавшие вечерний воздух, произнесли первую фразу.

— Ты меня убил, — раздалось яростным тоном на чужом языке, и мою шею сжали неожиданно сильные руки.

Глава 26

Глава 26

Как говорит народная мудрость, пропущенная через личный опыт: не делай добра — не будет болеть шея. Когда на кадыке с неудержимостью гидравлического домкрата сжимаются руки, идея быть добрым и положительным как-то сама замещается подборкой матерных выражений и желанием видеть пациента в гробу.

К счастью, есть друзья, а у друзей есть полено, вытащенное Леной из костра и оперативно использованное по затылку излишне ретивого больного.

— Ну, у меня есть еще один такой камешек, — скептически смотрел я на отключенное тело, распластанное звездой по земле. — Можно еще и его…

— Не-не-не, — категорично замотала Лена головой.

А и действительно, знатная шизофрения выйдет, если еще тот хоббит к Михаилу подселится.

— Что делать? — Задал я риторический вопрос, продолжая смотреть на беспамятного друга.

— Ты это у меня спрашиваешь? — Задохнулась возмущением Елена.

— Я еще не совсем опытный великий шаман, — отвел я глаза. — Обычно все было штатно — здоровье, плюс немного чужих знаний на границе памяти. Ну, как будто забыл, а сейчас вспомнил.

— Когда это — «обычно»? — Подозрительно посмотрела она.

— Раньше. — Ограничился емким ответом, дабы не усугубить. — В общем, надо Михаила в сознание приводить. Разбудить как-то.

— Уже разбудили… — Обозначила Лена упаднические настроения, но я грозно цыкнул и принялся напряженно размышлять.