Урожай собрать не просто

Коллективное хозяйство катонских переселенцев… хорошо бы для начала представлять себе, что это за организация. Сильно сомневаюсь, что к ним вот так запросто можно зайти под предлогом добрососедского визита или экскурсии. А зная суровый нрав катонцев, легко предположить, что меня расстреляют с наблюдательной вышки еще на подходах. Тем не менее я упрямо мерила шагами ухабистую дорогу, решив, что если уж не удастся зайти на территорию хозяйства, то за невинные прогулки по окрестностям никто с меня строго не спросит.

Катонцы и раньше приезжали в Греладу, многие потом оставались навсегда. Эти невысокие жилистые люди вгрызались в самую трудную работу с недюжинным упорством только ради шанса обосноваться в благополучном королевстве. Греладцы их недолюбливали — кому же охота иметь перед глазами живой укор национальной привычке работать размеренно, иногда даже с ленцой, и надеяться на вечное и нерушимое «авось». Теперь же, когда буквально через считаные недели королевой Грелады должна была стать принцесса из Катона, у переселенцев и вовсе дела обещали пойти на лад. Чувствую, еще взвоет наше народное хозяйство от такого конкурентного пришпоривания.

Взобравшись на очередной крутой пригорок, я увидела, как по спускающейся вниз дороге вышагивает доктор, а за ним плетется с какой-то тяжелой ношей в руках… кто бы вы думали? Один из моих братьев, Михей. Неожиданная встреча! Я-то все думала, где в последнее время пропадает наш профессиональный ученик? А он на этот раз решил податься в доктора. Не то чтобы я была против. Но обучение в медицинской академии стоит недешево.

Решив разузнать, как обстоят дела у моего братца, а заодно поболтать с сэром Мэверином, я, словно мячик, скатилась с горки и едва не сшибла обоих, не успев вовремя затормозить.

— Добрый день, сэр Мэверин!

— О боги, леди Николетта, вы нас заиками оставите! — вскричал перепугавшийся доктор. — Знакомого мне мальчишку вот так же однажды напугали, так он потом не мог произнести ни одного слова длиннее трех букв.

— И что же, он таким на всю жизнь остался? — поинтересовался Михей.

— Нет, не остался, но мой коллега после этого случая купил себе породистую лошадь.

Брат заулыбался во все зубы: такой благоприятный исход истории его явно радовал и сулил безоблачное будущее. Наверное, он даже на секунду подумал, что мы могли бы работать с ним в паре. Кстати, о странных парах:

— Куда вы направляетесь вдвоем?

— Конечно же к пациенту! Леди Николетта, я думал, что ваш брат решился помогать мне с полного вашего одобрения и согласия, иначе никогда не взял бы его с собой, — слегка нахмурился сэр Мэверин и искоса посмотрел на Михея.

Брат был спокоен и непоколебим: до этого момента он особо не стремился обсуждать свои действия даже с родителями, не то что со мной. Так и жил, словно перекати-поле, порой заявляясь домой, только чтобы поспать. А то и вовсе не заявлялся, к примеру, как в те несколько дней своей жизни, когда серьезно был настроен стать лесником. Но потом комары и вокальные данные местных волков начисто отбили у него пристрастие к этой профессии одиночек.

— Знаете, в нашей семье не принято ограничивать детей в их занятиях, — пояснила я, слегка смягчая реальность.

— Как я вам завидую. Мои родители были решительно против моего выбора профессии: отец хотел, чтобы я стал военным.

— Дайте угадаю, — перебила я, — но вы были слишком ленивы. Все эти бессмысленные марши и построения, а также сон и еда по расписанию…

— Ну почти, — усмехнулся доктор, — мне не нравилась военная форма. Я на редкость прискорбно выгляжу в любого вида галифе. К слову, а куда направлялись вы?

— Хотела хоть одним глазком взглянуть на коллективное хозяйство катонцев, — я решила не врать, а немного недоговорить, — но совсем не представляю, как это сделать.

— Что может быть проще! — с энтузиазмом воскликнул сэр Мэверин и скомандовал: — Ассистент, запасной фартук!

— Да, сэр!

Михей тут же открыл докторский саквояж, который все это время держал в руках, и извлек из него длинный медицинский фартук, снабженный по бокам завязками.

— Леди Николетта, если вы будете так любезны и наденете это, то мне не составит труда выдать вас за сестру милосердия, вызвавшуюся помочь.

Я непонятливо уставилась на доктора:

— В чем помочь?

— Ах, я же забыл вам сказать: мы как раз и идем к катонцам делать одному из них перевязку.

В такое благоприятное стечение обстоятельств сложно было поверить, и я, боясь спугнуть наконец-то улыбнувшуюся мне удачу, поскорее влезла в фартук.

— Вы очень мило выглядите, — не преминул сделать комплимент доктор. — Настоящая сестра милосердия.

— Нет, настоящая сестра милосердия из меня не вышла бы.

— Почему же? Вы к себе несправедливы.

— Потому что при изготовлении медицинских фартуков милосердие, насколько мне известно, в них не вшивается.

Михей на заднем фоне прыснул в кулак и согласно закивал. Зря кивал: к медицинскому саквояжу тоже не прилагаются врачебное чутье и терпение. Но я, по крайней мере, отдавала себе в этом отчет, не то что мой брат.