Урожай собрать не просто

Катонец немного подивился тому, что доктор появился со столькими сопровождающими, но, видимо, фартук сидел на мне достаточно убедительно, поэтому без лишних вопросов нас проводили к больному. Перед входом в дом сэр Мэверин немного замешкался и с сомнением посмотрел на меня:

— Может, вам все же не стоит заходить? Этот человек напоролся на косу и раскроил себе ногу. Обработка раны — не самое лучшее зрелище для леди.

— Ничего, я гораздо более стойкая, чем многие знакомые вам леди, — на самом деле я, конечно, не была в этом так уверена, но могла сказать с определенностью, что от вида крови дурно мне не делалось. В нашем семействе было столько синяков, царапин, разбитых носов и коленок, что мне как старшей сестре поневоле пришлось освоить первую медицинскую помощь. Да что уж там говорить: у самой на коленках имелась парочка шрамов, которые считались непристойными для дочери младшего лорда.

— Ну смотрите, если упадете в обморок — больше я вас никуда не возьму.

Да мне, собственно, больше и не надо. На территорию коллективного хозяйства я попала, оставался сущий пустяк: выяснить, в какой стороне тут поле с марью. Только вот этот сущий пустяк я так и не удосужилась обдумать, заслушавшись праздной болтовней сэра Мэверина.

В доме пахло лекарствами, но не было тяжелого духа болезни — значит, рана заживала хорошо, по крайней мере, мне так показалось. Чтобы хоть как-то оправдать свое присутствие, я добросовестно взялась за кувшин с водой — полить доктору на руки, пока Михей раскрывал докторский саквояж и раскладывал инструменты.

— Вам не кажется, что для пущего эффекта надо заставить вымыть руки и вашего ассистента? — деликатно намекнула я, кивнув на брата. А то толку будет от всех санитарных предосторожностей, если Михей начнет подавать инструменты грязными руками.

— Вы правы, недосмотрел.

— Он и сам должен был сообразить, — с нажимом заметила я, зная, что это заявление станет началом конца. Михей увлекался профессией ровно до первого замечания, высказанного в его адрес, дальнейшее быстро разочаровывало. Легко восхищаться красивой посадкой кавалериста, но трудно чистить лошадь.

В этот момент я заметила, что больной смотрит на нас круглыми от ужаса глазами.

— Не волнуйтесь, мы всего лишь добровольные помощники, ну или, вернее сказать, ученики, — попыталась успокоить я его, а то, глядя на количество лиц, сопровождающих доктора, можно было решить, что намечается как минимум ампутация. — Ничего страшного не происходит.

Последняя фраза была явно лишней. Потому что, как правило, после слов «ничего страшного» именно все самое страшное и начинается. В общем, больной попытался бежать, мы втроем его еле остановили, и то только после грозного окрика жены страдальца, которая призвала его перестать трусить и отдаться в целительные руки доктора.

Не знаю, как там насчет целительности, но изрядной ловкостью эти руки обладали. Сэр Мэверин с такими сноровкой и аккуратностью снимал бинты (игнорируя вопли больного), что я поневоле прониклась к нему уважением, которого теперь во мне не могли поколебать никакие легкомысленные байки и рассуждения о лени.

Я отвлеклась всего на секунду, чтобы поставить на место кувшин и свернуть полотенце, а когда повернулась, ко мне под ноги тряпичной куклой уже оседал Михей. На пару с женой больного мы успели подхватить горе-медика прежде, чем он полностью отключился. Отлично, братец, — лучше раньше, чем позже! Упасть в обморок сейчас гораздо своевременнее, чем через два месяца таскания докторского саквояжа.

Вместе с катонкой я вытащила Михея во двор, на воздух, и стала брызгать брату водой в лицо, надеясь привести того в чувства. Возвращаться не имело смысла: сэр Мэверин справится и без моей незаменимой помощи, честь семьи, которую Михей в буквальном смысле уронил на пол, теперь уже не восстановишь, а вот время для маневра на маревое поле мне было крайне необходимо.

Несостоявшийся доктор застонал, приоткрыл глаза, приподнялся на локте и сказал неприличное слово, за что я тут же выплеснула ему в лицо остатки воды из кувшина.

— Это чтобы ты окончательно пришел в себя и понял, где находишься, — пояснила я обиженно моргающему брату и сунула ему в руки пустой кувшин. — В дом не ходи, а когда выйдет доктор, первым делом перед ним извинись, а потом помоги донести саквояж.

— Это я что, в обморок хлопнулся? — все еще не вполне понимая, на каком он свете, спросил Михей.

— Еще как хлопнулся. — Я решила приукрасить его подвиги. — Стук был такой, что в доме картины со стен попадали. Ты голову-то проверь, не раскололась ли?

— Да нет вроде. — Брат доверчиво пощупал затылок.

— Вот-вот, сегодня нет, а завтра да. Врач вообще опасная и неблагодарная профессия. — Я с ложным сочувствием похлопала братца по плечу.

Главное, ни от чего парня не отговаривать, а то ведь из упрямства не откажется носить за доктором чемодан. А так, глядишь, сопоставит собственную боязнь вида крови с тяготами суровых врачебных будней да и придет к правильному решению.