Уругуру

– Нет, не глупости. Меня специально вывели из строя, чтобы мы не могли пойти сегодня в пещеру. Я теперь никому не верю. Зато верю этому Абдаллаху. К сожалению, сегодня мы не сможем ничего узнать, а завтра уедем отсюда... И быть может, тем самым сохраним себе жизнь...

С этими словами он посмотрел на меня, и я почувствовал, что тому самому Оливье Лабессу, который объехал весь земной шар и бывал в самых жутких переделках, ему по-настоящему страшно...

В Министерстве культуры были недовольны Маликом. Хотя разговор с посланцем этого учреждения, ради которого наш гид в моем сопровождении вышел следующим утром на дюны, происходил на языке бамбара, тональность выступления чиновника не оставляла сомнений в его содержании. Мне показалось, что тот изрыгает проклятия, и по выражению лица нашего проводника я понял, что так оно и было.

– Накатили на меня по полной программе, – бодро подтвердил Малик, когда мы босиком спускались с дюны, наслаждаясь прохладным мягким песком под ногами. – Из-за меня, говорят, чуть не погиб Жан-Мари, большой ученый, не уберег... А что я мог сделать? Я и вчера был уверен, что Оливье тоже погибнет.

– Никто не погиб и не собирается, Малик, не бери в голову. Скажи лучше, что с туарегами?

– Нужно тащиться в Тимбукту, – ответил Малик. – Там живут несколько человек, которые много торговали в свое время в Стране догонов и, вероятно, знают и легенды о теллемах. Например, некий Ибн-Мухаммед: безумный старик, но помнит все от Сотворения мира. Лет ему больше, чем вот этому баобабу.

Мы задумчиво обошли вокруг гигантского приземистого дерева человек в шесть обхватом, с торчащими в разные стороны голыми ветвями.

– Как нам туда ехать? – поинтересовался я.

– Я вызвал из Бандиагары наш микроавтобус. Он будет ждать завтра утром наверху на плато, довезет до Мопти, а дальше только по реке... Кто поедет? – спросил Малик...

Рано утром мы с Оливье уже обо всем договорились. После жуткого вечернего приступа он чувствовал себя довольно бодро, но в речах его теперь было полным-полно несвойственной ему мистики. У моего коллеги было стойкое убеждение, что наши диалоги и перемещения тщательно отслеживаются догонами, и он не верил в возможность избавиться от этой слежки. К тому же слабость еще давала о себе знать.

Решено было, что они с Маликом останутся в Тирели и не спеша продолжат анализировать происходящее, а мы с Амани отправимся к туарегам и дадим им знать, как только разузнаем имя потомка гномов и место его проживания. А пока Лабесс подготовит вещи к новой экспедиции. Оливье был не слишком доволен, потому что не верил нашему гиду, но я напомнил ему, что хозяйственные обязанности должны быть на кого-то возложены, и если он, Оливье, готов заниматься этим самостоятельно, в одиночку, то я не против. Чтобы чуть поднять его настроение, я резонно заметил, что ему вскоре предстоит стать первым европейцем, увидевшим живого гнома, и он перестал ломаться.

В то же время Амани Коро с энтузиазмом согласилась совершить небольшое путешествие в Сахару, да, честное слово, не возражал против этого и я – после происшествия с Брезе Страна догонов начала вызывать у меня какую-то подавленность. Увещевания, тем не менее, включали в себя договоренность нигде и никогда не ходить по одному, не нарушать догонских законов и о любых перемещениях сообщать остальным членам команды.

День прошел в приготовлениях к нашему отъезду. Оливье восседал в старом плетеном кресле на расположенной на крыше дома веранде и сверху лениво давал нам указания, изредка требуя принести себе еды или чаю. Амани снабдила его годовым запасом лекарств и жестко приказала выпить львиную долю сразу же, у нее на глазах. Всю ночь мы проговорили о планах на ближайшую неделю, на все лады склоняя Абдаллаха с его странными предсказаниями, который, повидимому, целую ночь икал из-за этого как ненормальный.

А с первыми лучами солнца я, Амани и двое носильщиков, рекрутированных Маликом, отправились вверх по улице к микроавтобусу. На некоторое время нам предстояло вернуться из мира сказаний в мир людей.

РАБЫ САХАРЫ Тимбукту. – Как несладко здесь приходилось первооткрывателям. – Четыре возможных контакта. – Рабы туарегов. – Купец Ибн-Мухаммед. – Мы напали на след. – Опасная стычка с туарегами. – Вдвоем на краю пустыни. – Новая беда.

На главной улице Тимбукту стояла столбом оранжевая пыль, из которой выплывали редкие допотопные автомобили, закутанные в широкие синие одежды смуглые туареги с верблюжьими плетьми и босоногие негритянки, несущие на голове огромные тюки или вязанки дров.