Усадьба заложников

– Вот достойная речь, которую так и ждешь от представителя искусства, – заметил Гуров.

Глава 14

– Идемте все в дом, – сказал он своим коллегам. – Там составим протокол задержания, и вы увезете этого героя к себе в отдел.

И вся группа людей направилась назад, к дому. По дороге Гуров обратился к Ордынцеву:

– Что у тебя за рана? Это он, что ли, постарался?

– Ну да, – отвечал охранник. – Когда он замахнулся на картину, чтобы ее резать, я схватил его за руку. Но он перехватил нож в другую руку и ударил меня в шею, а потом еще в руку. Ну, я его и выпустил. Отсюда и возникла все эта погоня.

– Какой он у нас, однако, ловкий оказался! – заметил капитан Бескровный. – Не ожидал такой прыти от художника. Что ж, теперь у нас прибавится к обвинению против него еще один пункт – «нанесение увечий представителям правоохранительных органов».

– Это с каких же пор у вас охранник становится представителем правоохранительных органов? – возмутился задержанный. – И никаких увечий я ему не наносил. Просто, когда он меня схватил, так вышло. А я вовсе не стремился его ударить.

– А вы, я вижу, уже готовите свою речь в суде, который будет выбирать для вас меру пресечения, – заметил Гуров. – Что ж, правильно делаете. Только учтите, что вам нужно будет объяснить судье, почему у вас в руках оказался нож. Кстати, Марат, а где этот его нож?

– Он должен где-то там, в галерее, на полу валяться, – отвечал охранник. – Когда он меня ударил ножом, я в ответ ударил его по руке, и он свое оружие выронил.

– Что ж, найдем этот нож, посмотрим, что он собой представляет, – продолжал сыщик. – Возможно, суд определит его как холодное оружие. Тогда, господин Султанов, вас ждет более тяжелая статья, по которой вас будут обвинять.

– Никакое это не оружие! – ощетинился задержанный. – Обыкновенный перочинный нож.

– Ну да, и вы взяли его с собой на третий этаж, чтобы заточить карандаш, – усмехнулся Гуров. – Замечательное объяснение!

– Совершенно нормальное объяснение, – буркнул Султанов.

Однако Гуров заметил, что художник держится уже не так самоуверенно, как в первый момент, когда они его только задержали. Видимо, он осознал, в какую неприятную историю попал, и думал сейчас только о том, как из нее выпутаться с наименьшими потерями. Сыщика это порадовало. Ему хотелось допросить задержанного прямо сейчас, до того, как его отвезут в Сочи, в городской отдел. Хотелось получить объяснение того, как этот незаметный человек устраивал нападения на членов семьи Вершинина, почему он это делал и как ему так долго удавалось уходить от преследования. Значит, надо было добиться, чтобы Султанов стал еще более покладистым и захотел говорить с сыщиком.

– Не могу представить такого судью, который вообще будет слушать ваше объяснение, – сказал Гуров. – Особенно после того, как Петр Никитич расскажет о других ваших нападениях, которые вы произвели начиная с прошлого года.

– Какие еще нападения?! – воскликнул задержанный. – О каких нападениях вы говорите?

– Например, о нападении на картинную галерею в его московском доме, – объяснил Гуров. – Или вы скажете, что там действовали не вы? Но в это трудно поверить: почерк уж больно похожий…

– Нет, это не я, не я! – закричал Султанов. – Это все ложь!

– А уничтожение орхидей в московском доме Вершинина? – продолжал перечислять Гуров. – Кто разбил стекло в теплице, в результате чего погибли редкие экземпляры растений? Кто стрелял в окно кабинета Вершинина? А здесь кто испортил тормозной бачок «Мерседеса», скатил камень на горную дорогу, затоптал клумбу с цветами, которые только что посадила Ирина Васильевна? Я возьмусь доказать в суде, что за всеми этими деяниями стоите вы. Вряд ли вы найдете такого адвоката, который сумеет убедить суд в обратном.

Художник был готов отвечать, но к этому времени они уже дошли до дома и вошли в него. Здесь, в гостиной, они встретили целую группу людей. Как видно, звуки схватки на третьем этаже и последовавшей погони всех разбудили. В гостиной уже были сам Вершинин, его жена, управляющий Леонидов, его сын, а также тренер Женя Самойлов, бизнесмен Виктор Селиверстов и художник Никитин. Когда участники задержания вошли в дом, все обернулись к ним. Вид окровавленного Марата Ордынцева, а также Льва Султанова в наручниках изумил всех.

– Что случилось? – воскликнул Вершинин. – Мы слышали такой шум, словно кто-то вломился в дом… Что с Маратом? Почему у Льва скованы руки?

Обращался миллионер вроде ко всем сразу, но смотрел при этом на Гурова. И сыщик взялся отвечать.

– Случилось то, что я и предвидел, – сказал он. – Господин Султанов ночью проник в галерею на третьем этаже и пытался изрезать картины Никитина. Но Марат, которого я послал сторожить галерею, ему в этом помешал, за что и пострадал.

– Так вот кто нам пакостил все это время! – воскликнул Вершинин. – Никогда бы не подумал…

– Это не я! – воскликнул Султанов.

От его апломба, который был в момент задержания, от презрительного тона не осталось и следа. Теперь в поведении художника был заметен только испуг.