Ущелье дьявола

– Я сама ее ищу, – ответила пастушка. – Может быть, она тут где-нибудь, в замке?

– Ты ее ищешь? Почему? Значит, ты видела ее? Не приходила ли она к тебе в хижину?

– Нет, – ответила Гретхен. – Но ведь все ее ищут.

– Еще бы! Как же не искать! – в отчаянии простонал Юлиус. – Ведь она хочет умереть, Гретхен!

– Послушай, Юлиус, приди в себя, успокойся, – уговаривал его барон. – Каким образом и где она может убить себя? У нее нет ни яда, ни оружия!

В ту же минуту в голове Гретхен пронеслись, как молния, страшные слова, которые Христина часто повторяла в бреду.

– Ущелье Дьявола! – воскликнула она.

Все трое бросились к пропасти, а за ними и слуги. Тут с Юлиусом случилось нечто ужасное. Прибежав к провалу, он хотел закричать, позвать Христину, но от волнения не мог произнести ни одного звука и стоял, словно онемевший, – вместо крика из горла вырывался какой-то шепот.

– Да позовите же ее, – обратился он к отцу и Гретхен, совершенно обессиленный. – Позовите ее, я не могу!

Они осмотрелись кругом и прокричали несколько раз ее имя: ничего. Наклонились над провалом: тоже ничего. Юлиус, рискуя свалиться в пропасть, схватился рукой за куст и повис всем корпусом над пропастью.

– Отец, здесь что-то есть!

Метрах в ста внизу, в глубине, виднелось дерево. На одном из толстых сучьев висел обрывок капота, который Христина надевала по утрам.

– Прощайте, отец! – вырвалось у Юлиуса.

И он выпустил из рук куст. Но барон успел схватить его и удержать. Он оттащил сына от провала и дал знак слугам, чтобы те стали рядом с ним, боясь, как бы Юлиус опять не предпринял попытки броситься в обрыв.

– Сын мой, сын мой! Будь же благоразумен, вспомни, что ты христианин!

– Ах, отец! – рыдал в отчаянии Юлиус. – Куда же мне деться теперь? Я приехал – и что нахожу дома: жена бросилась в пропасть, ребенок умер. А люди еще позавидуют, пожалуй, что я вернулся миллионером.

Барон, повернувшись к Гретхен, тихо спросил:

– Гретхен, скажи мне, что ты знаешь. Наверняка здесь замешан Самуил. Я требую, чтобы ты обо всем мне рассказала!

Но Гретхен посмотрела ему прямо в глаза и ответила холодно и решительно:

– Я ничего не знаю, и мне нечего вам сказать.

Казалось, она действительно ничего не знала или твердо решила молчать. Барон Гермелинфельд только покачал головой. После долгих увещеваний, почти насильно, ему удалось привести Юлиуса домой. Гретхен осталась одна у пропасти.

– Да, – сказала она. – Я сдержу свою клятву. Но все же, Христина, ты не права: ты своей смертью поторопилась упредить Божье правосудие. А я – я подожду его тут, на земле.