Читаем Ущерб тела полностью

– Конечно, мы не позволяем себе оценочных суждений, – говорит он, – мы предоставляем помощь только в мирных целях. Но – entre nous[15] – мы не хотим себе на голову вторую Гренаду.

Ренни смотрит в окно. Там самолет, он летит под острым углом в продолговатое пространство неба, сверкает серебристым боком на неприлично синем фоне. Наверное, это дневной рейс с Барбадоса, на котором прилетела и она, теперь он снова летит вовремя. Ситуация нормализуется, во всех отношениях, и с каждой минутой все больше и больше.

– На самом деле мне очень хочется забыть обо всем этом как можно быстрее, – говорит она. – Это не то приключение, которое будешь вспоминать с удовольствием.

– Конечно, – отвечает он. Потом поднимается, она тоже, рукопожатие.

* * *

Когда все закончилось, когда Лора уже не шевелится, они широко открывают решетчатую дверь и бросают ее внутрь. Ренни отступает вглубь, в сухой угол. Лора падает на пол и просто лежит, без движения, словно груда одежды, лицом вниз, руки и ноги распластаны. Волосы разметаны во все стороны, юбка задрана, трусы порваны и сквозь грязь на ногах уже начинают проступать гематомы, на мощных бедрах тоже, вот оно, глубокое проникновение; а может, они были и раньше, может, она вечно в синяках. Пахнет калом, им измазана юбка, вот чем всё закончилось.

Полицейский постарше плеснул на нее чем-то сквозь решетку из красного ведра.

– Она запачкаться, – говорит он то ли Ренни, то ли сам себе. – Пусть помыться.

Оба гогочут. Ренни испугалась, а вдруг это не вода.

Они уходят, заперев дверь. Лора лежит на полу не двигаясь, и Ренни думает: «А вдруг она умерла?» Они не вернутся еще долго, может, до завтрашнего утра, и она всю ночь проведет здесь наедине с мертвым телом. Здесь должен быть врач. Она осторожно обходит Лору кругом, на полу растекается лужа, смесь крови и воды, все-таки это оказалась вода. Ренни выглядывает в коридор через прутья двери, смотрит в обе стороны, вытягивая шею, насколько может. Никого нет, коридор пуст и безмолвен, лампочки на потолке расположены на равном расстоянии, между ними провисают усы проводов. Одна перегорела. «Надо кому-то сообщить», – думает Ренни.

* * *

Ренни в кухне, она делает себе бутерброд с арахисовым маслом. Где-то работает радио, она слышит мягкое воркование голосов, а может, это телевизор, серо-голубой туманный прямоугольник в гостиной, напротив него сидит бабушка, созерцая свои видения. Ренни разрезает бутерброд на четыре части и кладет на тарелку, она любит такие маленькие ритуалы, потом наливает себе стакан молока.

Бабушка появляется в проходе между столовой и кухней. На ней черное платье в белый цветочек.

– Я не могу найти свои руки, – говорит она, протягивая руки к Ренни, беспомощно, кисти безвольно свисают вниз.

Ренни противно думать, что ее коснутся эти паучьи лапы, ей кажется, это руки слепого или слабоумного, прокаженного. Она заводит свои руки за спину, отступает в угол и начинает двигаться по стенке, может быть, ей удастся добраться до выхода и выскочить в сад.

– Где же все? – говорит бабушка.

Она начинает плакать, жмуря глаза, как маленький ребенок, скупые слезы прячутся в морщинах.

В кухню заходит мать Ренни, неся большой коричневый пакет с покупками. На ней одно из «прогулочных» платьев, темно-синее.

– В чем дело? – спрашивает она Ренни.

– Я не могу найти свои руки, – говорит бабушка.

Мать терпеливо, с презрением смотрит на Ренни, на бабушку, оглядывает кухню, бутерброд с арахисовым маслом, пакет с покупками. Аккуратно опускает его на стол.

– Ты что, до сих пор не научилась? – говорит она Ренни. – Вот же они. Там, куда ты их положила.

И она крепко сжимает дрожащие руки бабушки в своих.

* * *

Солнечные лучи проникают сквозь окошко и квадратами ложатся на пол, в одном из них левая рука Лоры, грязные, квадратные, обкусанные пальцы безвольно скрючились, но невредимые – руки они не трогали – и блестят, почти прозрачные в ярком свете. Тело же в тени, в луже воды, правая рука повисла в воздухе. Ренни садится на колени на сырой пол и трогает руку Лоры, она холодная. Тогда Ренни берет ее обеими руками. Ей все равно непонятно по руке, дышит Лора или нет, бьется ли еще ее сердце. Как она может оживить ее?

Перейти на страницу:

Все книги серии Экспансия чуда. Проза Маргарет Этвуд

Похожие книги

первый раунд
первый раунд

Романтика каратэ времён Перестройки памятна многим кому за 30. Первая книга трилогии «Каратила» рассказывает о становлении бойца в небольшом городке на Северном Кавказе. Егор Андреев, простой СЂСѓСЃСЃРєРёР№ парень, живущий в непростом месте и в непростое время, с детства не отличался особыми физическими кондициями. Однако для новичка грубая сила не главное, главное — сила РґСѓС…а. Егор фанатично влюбляется в загадочное и запрещенное в Советском РЎРѕСЋР·е каратэ. РџСЂРѕР№дя жесточайший отбор в полуподпольную секцию, он начинает упорные тренировки, в результате которых постепенно меняется и физически и РґСѓС…овно, закаляясь в преодолении трудностей и в Р±РѕСЂСЊР±е с самим СЃРѕР±РѕР№. Каратэ дало ему РІСЃС': хороших учителей, верных друзей, уверенность в себе и способность с честью и достоинством выходить из тяжелых жизненных испытаний. Чем жили каратисты той славной СЌРїРѕС…и, как развивалось Движение, во что эволюционировал самурайский РґСѓС… фанатичных спортсменов — РІСЃС' это рассказывает человек, наблюдавший процесс изнутри. Р

Андрей Владимирович Поповский , Леонид Бабанский

Боевик / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Боевики / Современная проза