Ущерб тела

Здесь доктор Пескарь почти не снизил скорость, во всяком случае недостаточно, по мнению Ренни. Люди глазеют на них, некоторые улыбаются. Доктор опускает стекло и машет рукой. Люди восторженно кричат, он кричит в ответ, кажется, все знают его в лицо.

К лобовому стеклу прижимаются ладони.

– Мы за вас! Да здравствует рыба!

Ренни начинает беспокоиться. Толпа вокруг машины уже слишком велика, она блокирует путь, и не все люди улыбаются.

– Вы скрыли, что все еще в политике, – сказала Ренни.

– Здесь все в политике, – сказал доктор. – И постоянно. Не то что славные канадцы.

Они едут вверх по холму, удаляясь от города. Ренни ухватилась за сиденье, у нее вспотели ладони, – машина накренилась, они едут буквально по краю обрыва. Она смотрит на океан, он прямо под ними, ужасно далеко внизу. Они поворачивают и под углом 45 градусов влетают под свод каменных ворот.

– Это форт Индастри, – говорит доктор Пескарь. – Очень исторический, англичане построили. Вам точно захочется поснимать.

Перед ними ничем не примечательное поле, местами это просто высохшая грязь, изрезанная колеями, с редкой травой, и ряды палаток – даже не палаток, а тентов, натянутых между шестами. Доктор паркует машину у одного из тентов и выходит, так что Ренни тоже приходится выйти.

Даже снаружи стоит тяжелый запах человеческих тел, испражнений, лайма и гниющей еды. Под навесами лежат матрацы, большинство без простыней. Одежда сложена стопками на лежанках или сохнет на веревках, натянутых от шеста к шесту. Между тентами стоят жаровни; земля вокруг них усеяна всякой утварью, кастрюлями, жестяными тарелками, сковородами. В основном здесь обитают женщины и дети. Детвора играет в грязи между тентами, а женщины сидят в тени в своих легких платьях, разговаривают и чистят овощи.

– Жертвы урагана, – тихо сказал доктор. – У правительства есть деньги, чтобы построить им дома, – славные канадцы прислали, но воз и ныне там, вы понимаете.

К ним подходят старик, женщина, тоже старая, и несколько людей помоложе. Старик трогает его за руку.

– Мы за вас, – мягко говорит он и искоса взглядывает на Ренни.

Она стоит, испытывая неловкость, не зная, должна ли что-то сказать.

По дальней стороне поля движется, удаляясь от них, небольшая группа, все белые, хорошо одетые. Ренни вроде бы узнает среди них двух немок из отеля и пожилую пару с корабля, с биноклями наперевес. Наверное, она и сама так выглядит: типичный турист. Наблюдатель. Подглядывающий.

Совсем рядом с ней на матрасе, вытащенном на солнце, лежит молоденькая девушка и кормит ребенка.

– Красивый малыш, – говорит Ренни.

Это неправда. Он весь в складках, сморщенный, словно слишком долго пробыл в воде. Девушка не отвечает. Она тупо смотрит на Ренни, как будто ей не привыкать, что на нее глазеют.

– Может, нам завести ребенка? – спросила Ренни Джейка лишь однажды.

– Ты же не хочешь так быстро ограничить свои перспективы, – ответил он, словно только ее перспективы будут ограничены, словно он ни при чем. – Думаю, лучше тебе на время отложить. Чтобы выбрать идеальный момент.

Это было логично.

– А ты?

– Если не любишь дорогу, не стоит идти дальше, – сказал Джейк, улыбаясь. – Я не умею ставить долгосрочные цели. Пока я люблю дорогу.

– Я могу родить ребенка? – спросила Ренни Дэниела, тоже лишь однажды.

– Только мальчики так спрашивают, – говорила бабушка. – Девочки должны быть вежливее. Они говорят: «Можно мне?»

– Вы имеете в виду сейчас? – спросил он.

– Я имею в виду – вообще когда-нибудь.

– Вообще… – сказал он. – Громкие слова.

– Знаю, знаю, громкие слова до добра не доведут, – сказала Ренни. – Так мне в школе говорили.

– Дело не в том, можете вы или нет, – сказал Дэниел. – Конечно, можете. В физическом плане нет никаких препятствий. Вполне вероятно, что у вас совершенно нормальный, здоровый организм.

– Но?..

– Возможно, стоит немного подождать, – сказал Дэниел. – Чтобы все успокоилось и вы могли разумно расставить приоритеты. Вы должны знать, что гормональные изменения могут ускорить наступление рецидива, хотя точно это неизвестно. Есть риск.

– Боже упаси, чтобы я рисковала, – ответила Ренни.

Девушка отрывает ребенка от одной груди и перекладывает к другой. Ренни думает, дать ей немного денег или нет. Может, это оскорбит ее? Она тянет руку к сумочке, но тут ее окружает толпа ребятишек, то ли семь, то ли восемь, они в восторге прыгают вокруг нее и лопочут все одновременно.

– Они хотят, чтобы вы их поснимали, – говорит доктор Пескарь.

Ренни подчиняется. Но, кажется, им этого мало: они хотят увидеть снимки.

– Это не «Полароид», – говорит Ренни доктору. – Фотографии не вылезают, – говорит она детям.

Им сложно это понять.

* * *

Полдень. Ренни стоит под палящим солнцем и мажет лицо лосьоном от загара, досадуя, что не взяла с собой шляпу. Похоже, доктор Пескарь знает все об этом форте и намерен рассказать ей про каждый кирпичик, пока у нее не наступит обезвоживание и она не упадет в обморок или не воспламенится. Что ему от нее нужно? Видимо, что-то важное.

– Не стоит тратить ваше время! – пыталась она возражать, уже дважды.

Но он ее не слушает.