Ушедшее лето. Камешек для блицкрига.

В чувствах, он выхватил папиросу из пачки и закурив, глубоко затянулся:

— Сколько дел, сколько всего навалилось а тут еще и ваши проблемы! Людей забирают, скоро самому придется в наряд ходить! Ладно, хорошо, что вы, сам пришли, и вопрос закрыли. Значит вы, обещаете, что мост будет цел.

Я пожал плечами:

— Сделаю все, что могу. Но, против бомбардировщиков, ничего не смогу сделать. У моих бойцов, только винтовки, и пулеметы, которые еще не знаю, как использовать.

— Знаю. Ну ничего, придумаете как. Если, нужна будет помощь, обращайтесь. И, еще неофициально предупреждаю, завтра мы к вам внезапно приедем, вместе с обкомовскими. А, вот зачем, не скажу. — Товарищ старший лейтенант милиции ехидно улыбнулся.

— Разрешите идти, товарищ старший лейтенант милиции? — Я улыбнулся в ответ, и встал.

— Идите.

Выйдя из здания, и найдя тенёк, решил покурить. Все-таки, июль месяц, на солнышке припекает. Затягиваясь дымком, крутил в голове мысли, про пулеметы. В «Максим» из укрепрайона, это сила, утяжеленный ствол, крепления для шлангов принудительной подачи воды. Эх, где бы, мотопомпу найти, и все пять стволов на ПВО, пока. Ладненько, мотопомпой, озадачу Абрамзона, заодно пускай и сварочный аппарат ищет. Станки будем делать, пока стационарные, а потом придумаем, что-нибудь. Кстати, надо склады проверить, чего-то наш зампотыла, наверняка уже нахимичил. Выбросив догоревшую папиросу в массивную урну, пошел к реке.

Ничего, у реки не изменилось, только у котлов выстроилась небольшая очередь из эвакуированных. Подбежавший ко мне сержант, сразу же доложил:

— Все красноармейцы накормлены, командир роты распорядился кормить желающих.

— Все правильно, сержант. Где мой водитель?

— Возле воды. Позвать?

— Да вызовите. И, передайте командиру роты, чтобы продолжал выполнение моего приказа, с НКВД все улажено.

— Есть!

Сержант, быстро ушел, а я прислонился к машине, и стал рассматривать площадь Ленина. Смотреть на людей было выше моих сил. Сама площадь была гораздо больше, чем в мое время. Застройки было мало, двухэтажное кирпичное здание обкома, несколько деревянных домов, облагороженных бараков, тоже в два этажа, и на самом берегу небольшое здание с открытой верандой. И брусчатка под ногами, когда-то чистая, а сейчас засыпанная песком, и заляпанная коровьими лепешками.

Подошедший Васильевич гордо продемонстрировал мне пару плотвичек, потом закинул их в холщовую сумку, и стал заводить свой пепелац. Обрусевшее чудо американского автопрома двадцатых годов заводиться не хотело, но против национального чуда — «кривого стартера» с какой-то матерью, сделать ничего не смогло. Сев рядом с водителем, попросил его ехать к железнодорожному мосту, и продолжил рассматривать город. Газончик бодро скакал по мостовой, поднимаясь в гору, а на домах менялись крыши. Если возле площади крыши домов были гонтовые, мелькнули даже пару крашенных, явно металлических, то ближе к окраине все чаще встречались потемневшие от дождей, соломенные, и даже камышовые. «Интересно, где они камыш взяли? Наверное, с озер возили» — размышлял я, пока машина пылила уже по грунтовке. Мы ехали к станции Полесской. Неизвестно, какими резонами руководствовались инженеры-путейцы девятнад-цатого века, но железная дорога, старательно обходила город по большому кругу, и от города до станции было больше пяти километров. Впрочем, доехали мы быстро, и проскочив мимо кирпичного домика станции покатили к реке. Станция, была не единственным большим зданием, вот показались длинные цеха мебельной фабрики, которые были на удивление тихи. Не дымила большая труба кочегарки, безжизненно замер на путях, небольшой паровозик, и везде лежали штабеля леса. Милиционеры у ворот, проводили нашу машину заинтересованными взглядами, но тем и ограничились. Васильевич повернулся ко мне:

— Вот ведь не додумали. Оборудование вывезли, а лес оставили. А ведь он же денег стоит.

— А паровоз чего оставили? — поинтересовался я.

— Так он узкоколейный, что с ним сделаешь-то?

За разговорами не заметил, как мы подъехали к реке. Железная дорога шла здесь по высокой насыпи, а грунтовка притулилась внизу. Так что, когда нас тормознул караул ведомственной охраны, моста я еще не видел. Подошедший к нам стрелок, явно был начальником караула, судя по висевшей на брезентовом ремне кобуре, но его петлицы были мне незнакомы. Вышел из машины, и протянул ему свое командирское удостоверение:

— Заместитель командира добровольческого батальона Листвин. Где тут мои бойцы?