Ушедшее лето. Камешек для блицкрига.

Утром демобилизованные бойцы ушли в город. Их было тридцать два человека. Оставшихся загрузил работой. Во все наши машины были загружены бочки с керосином, которые мы расставляли на мосту. Впрочем, тут же бочки открывались и содержимое щедро выливалось на настил. Опять я не продумал! Жаркое солнце вызывало бурные испарения, и люди задыхались. Хорошо, что на складе нашлись штук двадцать противогазов, и я вновь вознес к небу молитву за здоровье Абрамзона! Когда из репродуктора зазвучали знакомые позывные, мы уже почти закончили.

«В течение ночи на двадцать второе августа наши войска вели бои с противником на всем фронте и особенно ожесточённые на Кингисеппском, Новгородском и Гомельском направлениях».

Казалось бы, простые слова, но они взбодрили людей. Мы были не одни, вместе с нами сражалась великая страна, и мы были частицей могучей силы. Мы победим, пусть не здесь и не сейчас, но мы победим!

Оставив машины на мосту, все вернулись на остров. Лодки были замаскированы в прибрежном кустарнике, на восточном, дальнем от города краю города, и все знали, что нужно обращаться в церковь. Проверив направление ветра, я кинул зажженный факел на настил. Казалось, что ничего не получилось, но бензин, горящий почти невидимым пламенем, заставил вспыхнуть керосин, и стена пламени взметнулась над всем мостом. Жар был настолько велик, что почувствовал, как осыпаются пеплом мои брови. Мы с младшим лейтенантом отбежали от огненного ада и довольно переглянулись:

— Разгорится, товарищ капитан! — убежденно заявил комроты. — Настил сухой, да и бревна тоже. Хорошо, что ветер от нас, а то бы от дыма задохнулись.

— Да, это хорошо. — согласился я, протягивая Коломыйцу пачку папирос.

Внезапные взрывы заставили нас обернуться, впрочем, всё было в порядке. Это взорвались бензобаки оставленных машин, и в огне показались струйки чёрного дыма. Горела резина колес. Закурив, мы пошли к своим солдатам. До визита нежеланных гостей оставалось очень мало времени.

Глава 16

Невыносимо медленно тянулось время, и я нервно курил папиросу за папиросой. Тем более, ветер нёс дым в сторону Калинковичей, и стоило ждать сюрприза. Подошло время обеда, и по окопам потянуло вкусными запахами. Каша с тушёнкой в меня не лезла, сильно болел желудок, так что, прихлебывая чай, я мрачно думал о своем идиотизме. Зачем я собрал здесь людей, мост уже разгорелся так, что даже в двадцать первом веке объявили бы «Пожар пятой категории». Потушить его уже невозможно, так что надо начинать отход. Всё решено, уходим в партизаны!

Судьба всегда ловит человека на его ошибках, и сейчас нам не хватило всего полчаса. Вернее, мы провозились эти полчаса, и среди клубов дыма на другом берегу вдруг возник танк. Я замер, мучительно всматриваясь в силуэт, а вдруг это наши? Танк, поворочал маленькой башней, словно учуял что-то, и на двух стволах ослепительно вспыхнули огоньки.

Я упал на дно траншеи и коротко рявкнул:

— Не стрелять! Ждать!

С той стороны протоки наши окопы были не видны, сам неоднократно проверял. Но, чёрт как я мог забыть про эту мерзость? Обычная «единичка», но отделенная водой, для нас она страшнее десятка «тигров». Чёрт, что делать? Пули срезали ветки кустарника, вбивались в глину, выкидывая клочки пыли, а я боялся... От страха, я ничего не мог придумать, только в голове вертелась строчка из песни «Пули, как воробушки, вертятся в пыли». Что там дальше? Я буквально заставил себя вспоминать! «Дмитрия Горохова, да сержанта Мохова, эти вот воробушки взяли, да нашли». Дальше!! «Тут старшой Крупенников встал как на парад». Вот! Старшой — это я! Встать! Встать, сволочь!! Я с трудом поднялся, и, прикрываясь бруствером, стал наблюдать за танкеткой. Пулеметы молчали, но башенка дергалась из стороны в сторону, как кобра перед броском. На берегу шло веселье. Человек десять раскатывали и надували резиновые лодки. Здоровые мужики, с закатанными по локоть рукавами трудились споро, и дружно, видимо подшучивая друг над другом. Часто звучал хохот, но тем не менее уже две лодки покачивались на воде, привязанные за аккуратно вбитые колышки. Кивком, я подозвал к себе Коломыйца, и прошептал ему на ухо:

— Четыре пулемета нацелить на танкетку. В ленты бронебойные и трассеры. Один на середину протоки, бить по лодкам. Гостям жарко, пускай искупнутся. Бойцам вести огонь по людям. Огонь, только после моего выстрела! Всё ясно?

— Так точно!

— Передайте всем, и быстрее. Будьте около пулемета, который будет стрелять по лодкам! Мне, двух красноармейцев в посыльные.