Ушел за крысиными хвостиками

Север Гай Михайлович

Ушел за крысиными хвостиками

 Повесть: Детская, Фэнтези, Сказки

Драконы, Луна, крысиные хвостики

  Было обычное ясное осеннее утро. Паутинки сверкали в лучах прохладного солнца, предвещая скорые холода. Ветер только изредка шевелил маленькую дубраву у ворот Замка. По стенам бродили рассеянные часовые, и кончики алебард сверкали так же мягко и чисто, как речка внизу в долинах. Солнце лучилось неярко и ласково, осенняя дымка кутала горизонт, воздух был очень свеж, листья уже опадали с дубов. Словом, было обычное, ничем совершенно не выдающееся утро. Лет, наверное, триста такие обычные осенние утра протекали над Замком и его окрестностями. В общем, ничего неприятностей не предвещало.

  Да их и не должно было быть. Все спорные вопросы уже давно были разрешены. Все земли завоеваны, отвоеваны и перевоеваны, все принцессы украдены или выданы замуж, где жили счастливой жизнью. Шла обычная череда дней, возникали обычные, повседневные вопросы и неприятности — и в обычном же, повседневном порядке спокойно решались.

  Но вот пришел день, который перебудоражил весь Замок, обрезав привычную сонную жизнь.

  События развивались так.

  На смену обычному утру пришел обычный день. После полудня, не позже и не раньше обычного, в Трапезной собрались на обед мальчик, трое взрослых и двое бандитов. Это были: Каборга, советник, главный стражник, управитель, Тукка и Тургубадук. Советник, главный стражник и управитель расселись по местам, на которых сидели с тех пор как помнили себя в Замке. Тукка и Тургубадук застыли за спиной Каборги. Эти головорезы всегда и везде следовали неотступной тенью за своим юным хозяином. Они всегда и везде его выручали и постоянно дрались между собой. Дрались оттого что было невыносимо скучно, никогда ничего не случалось, и даже выручать хозяина в этом году пришлось только два раза. Первый раз (когда мальчик сорвался с яблони, зацепился штаниной за сук и повис вверх тормашками) Тукка и Тургубадук от радостного усердия разломали дерево в щепки. Второй раз (когда мальчик свалился в замковый ров и едва не свернул себе шею) головорезы так разворотили ров, что мост пришлось ремонтировать, и в Замок целых три дня можно было попасть только с черного хода.

  Вот и сейчас советник, главный стражник и управитель терпеливо дожидались, пока закончится обычная предобеденная перебранка.

  — Ну и что? Ну и кто мне скажет? — Каборга, как всегда насупленный и взъерошенный, прохаживался перед головорезами, которые стояли по струнке. — Что это? Опять синяки? Откуда у вас опять синяки? С кем вы нашли подраться? С кем у нас вообще можно подраться? Покажите мне, с кем у нас можно нормально подраться, и я с ним сам подерусь. Когда это кончится?

  Он указал на зияющие кровоподтеки: у Тукки под глазом, у Тургубадука под ухом.

  — Что будет, если вы вообще себя перекалечите? Если вас придется отправить на свалку, кто будет меня защищать? Вы об этом хоть раз подумали?

  — От кого защищать, хозяин? — забубнил Тургубадук хриплым басом, ковыряя пол зазубренной алебардой. — У нас уже триста лет никого нет, чтобы от него защищать. Что за жизнь? Есть кого защищать, только не от кого защищать? Кого мне рубить своей алебардой? Она у меня уже испортилась, что ей никого не рубят.

  В доказательство правоты упреков он протянул мальчику тронутую ржавчиной алебарду. Каборга, поморщившись, отвел алебарду от носа.

  — И ты, я понимаю, обвиняешь во всем меня? И ты тоже, Тукка? Глупая туша?

  — А кого же нам обвинять, хозяин? — не понял Тукка, перетаптываясь с ноги на ногу. — Вот этих, что ли? — Он неуважительно хмыкнул в сторону советника, главного стражника и управителя. — А кто они вообще такие? Что они здесь вообще делают? Хозяин, вы только прикажите, и мы их порежем на мелкие-премелкие кусочки.

  — Искрошим в лохмотья, — с радостной готовностью откликнулся Тургубадук, трогая кровоподтек и морщась. — Исполосуем в тонкие ремешки.

  И Тукка с Тургубадуком грозно затрясли ржавым оружием — Тукка пикой, а Тургубадук алебардой.

  Каборга обернулся ко взрослым, которые терпеливо прохаживались вокруг стола.

  — Все. Они надоели мне. Надоели на этот раз окончательно. Давайте ушлем их на кухню, обоих? Пусть они там колют пиками мясо, рубят алебардами тесто, а кинжалами режут картошку.

  Тукка и Тургубадук сдулись и заканючили, обещая, что таких разговоров они больше заводить не станут, никогда-никогда, пусть даже им вообще не придется никого зарубить, ни разу в жизни. Позволив бандитам поканючить с полминуты, в воспитательных целях, Каборга милостиво объявил прощение.

  Наконец, сели обедать.

  — Снова рухнул мост, — сообщил советник скучным голосом, обгладывая куриную косточку.

  — Опять мельник перегрузил телегу? Опять ему было лень лишний раз съездить? — расстроился управитель. — Сколько раз ему говорить? Пусть сам теперь чинит мост.