Уши в трубочку

Мы прошли дальше, выстрелы отдалились и затихли. С востока медленно темнеет, там собрались сперва облака, беленькие, как местные леди, затем превратились в тучу, черную и неопрятную, словно в чистенький английский квартал начали переселяться целыми семьями негры. А вскоре эта туча уже не ползла по синему небу, а двигалась в нашу сторону со скоростью товарного эшелона, груженного углем. В недрах этого массива сверкает, рычит, грохочет, на землю пала тяжелая, пригибающая траву, гнетущая тень. Умолкли кузнечики и полевые мыши, только беспечные, как блондинки, бабочки бестолково порхают, сами не понимая, куда летят, пока порыв ветра не подхватил их и не унес вместе с пылью.

Торкесса весело закричала, далеко впереди встала серая стена между землей и небом. Стена быстро приближается в нашу сторону, я огляделся по сторонам, торкесса ухватила за руку и потащила в сторону развалин храма.

– Только не туда! – крикнул я.

– Мы не войдем вовнутрь, – заверила она. – Только под навес!

Ливень несся за нами, как разъяренное стадо бизонов. Земля гудела и стонала под тяжестью водяных копыт. Мы с разбегу влетели под навес, а водяная стена с размаху ударилась о гранит храма, разбилась о крышу. Брызги влетели за нами, споткнувшись о высокие ступени, что неудивительно, я сам споткнулся и едва не проехал всей площадью морды по отполированному сандалиями паломников полу.

Торкесса оглянулась, восторженная и веселая, глаза как блюдца, заверещала:

– Дождь, дождь!

– Ты что, – спросил я сердито, – никогда дождя не видела?

– Никогда, – ответила она тихо. – У нас дождей не бывает… Мы в глубине песков собираем воду по каплям.

– Слыхал, – ответил я. – Еще у вас водятся червяки, да? Противные такие… Если их на удочку, то можно Морского Змея ловить.

Дождь начал было шелестеть, словно сто миллионов раков ползают у входа и трутся панцирями, пытаясь сбросить старые и обрести новые, но мы упустили момент промчаться до деревни, и ливень ударил снова со всей дурью настоящего ливня, что длится минутами… но этот дурак идет уже второй час, небо из угольно-черного стало свинцово-серым, это обещает долгий дождь. Я злился, торкесса сперва ликовала, но, как у всякой блондинки, у нее все наступает и проходит быстро и бурно, эта сперва восторженно таращила глаза, сейчас объелась и оглядывается по сторонам в поисках приключений на свои вторые девяносто.

Темный ход манил из развалин храма вглубь, там далеко вроде бы даже огоньки, отблески чуть ли не адового огня, я предупредил строго:

– Не вздумай!

Она оскорбленно пожала плечами:

– Я что, я ничего… Вовсе не собираюсь трогать руками.

– И языком тоже, – сказал я.

– На что ты намекаешь? – спросила она с подозрением.

– На твой длинный язык, – пояснил я вежливо.

– Грубый ты… Сказано, варвар!

– Зато, – ответил я, – Его Величество!

По ту сторону дождя промелькнуло крупное, будто прошел слон, я на миг даже увидел блестящий бок, тут же все исчезло. Я всматривался напряженно, а когда устал бдить и быть готовым, повернулся к торкессе, пусть и она повысматривает большое и чистое, сердце мое оборвалось.

Глава 9

На том месте, где стояла эта красивая дурочка, сейчас пусто. В темной щели будто что-то мелькнуло, тоже блестящее, но вряд ли такое же большое и чистое, я заорал и бросился следом. Проход показался бесконечным, я бежал по этому туннелю, задевая стены, глаза хватали надписи на древнеарамейском, халдейском и филистимлянском, а пока мозг бесстрастно расшифровывал, я отчаянно высматривал торкессу.

Впереди проход расширился, я наддал и с разбега вылетел в огромную пещеру, освещенную скудно, но целиком.

Мне показалось, что оказался на середине арены Колизея, так же жутко. Торкесса уже на противоположном конце подходит к какому-то алтарю…

– Замри! – заорал я. – Не смей ничего трогать!.. Прикоснешься – убью!!!

– А что там? – спросила она невинно.

Я ответил зло:

– Да что угодно! Ты можешь вытащить из-под этой плиты герметически закрытый контейнер сверхвысшей защиты, на нем не будет свободного места от наклеек типа: «Радиация», «Вирусы», «Бактерии», «Чумка», «Сап», «Огнеопасно», «Не смотреть!», «Не вскрывать!», «Приближаться только в спецскафандрах высшей защиты», «Вскрывать в дальнем космосе вдали от звездных систем!», но откроется при первом же прикосновении, и тогда тебя не спасут длинные ноги и обворожительная улыбка…

Она спросила живо, тут же забыв про зловещий алтарь:

– У меня правда обворожительная?.. Нет, это я сама знаю, но ты ее тоже такой находишь?

– Да, – ответил торопливо, осторожненько втиснулся между нею и алтарем, попытался оттеснить, но торкесса не отступила, а приняла мои движения как стремление прижаться к ней и удовлетворить все мужские фантазии. – И ноги… ага, ноги у тебя тоже… обворожительные…

– И хорошо бы смотрелись на твоих плечах, да? – спросила она подсказывающе.

– Вместо погон? – переспросил я.

Она скривилась:

– Знаю, ни один мужчина ни на что не сменяет свои погоны… Нещщасные мы.