Уши в трубочку

Столиков как будто не очень много, свет приглушен, у некоторых на столе по одной-две свечи, сидят и тихо беседуют. За другими столами по три-четыре человека, противоположную стену не видно в полумраке. Помещение выглядит уютно, я сдвинулся с места, атмосфера сравнительно спокойная, прошел к ближайшему свободному столику и тихохонько уселся, не посмев даже придвинуть стул поудобнее, чтоб не скрипнуло, никого бы не побеспокоить, я же помню, что это за… академия, словом.

За столами беседуют спокойно, едва слышно льется спокойная музыка. Везде приглушенный свет, я скосил глаза, в дальнем конце зала дверь с едва различимой надписью «Старая Корчма», еще дальше вроде бы очень узкая дверь, почти щель, верблюд уж точно не протиснется, а сверху загадочно мерцают две непонятные буквы «ОР».

В зале непривычно тихо, я осмелился чуть повернуться и начал рассматривать посетителей. Со стойки, в свою очередь, меня рассматривает псина, лапы почти касаются спины толстого лохматого волка, тот на полу по эту сторону. Волк сразу уставился желтыми глазами. Острые уши настороженно шевелятся, я на всякий случай даже дышать стал тише, не зная, сказать ли ему что-то вроде: собачка, я свой, или же фукнуть. Зад волк спрятал за стулом, на котором мерзкое зеленоватое чудовище, голенастое, как кузнечик или богомол, но ростом с баскетболиста. Это чудище смачно пьет пиво, светлый гребень на длинной лошадино-кузнечиковой голове шевелится. К нему спина к спине в хвастливой позе не то контрабандист, не то наемник, выдающий себя за странствующего принца. В такой же позе перед ним тощая девица с оранжевыми волосами, сложенная как аристократка, костюм – облегающее трико гимнастки, синеватое, полупрозрачное, а к ней почти вплотную пристраивается сзади толстый рыжий попище в отвратительной лиловой рясе, бородатый и длинноволосый, рыжий, да еще и морда ящиком.

Над попом как раз пролетел не то демон, не то ангел, но почему-то с рогами, заботливо поправил на ходу поповский колпак, а навстречу ему прыгнула с кузнечика-баскетболиста упитанная зеленая жаба, перелетела через плечо принца и аристократку, явно метя на толстого попа.

По правую руку хозяйки корчмы, что все так же в центре, пьют пиво, беседуют, играют в шахматы чудовища, роботы, космические пираты, русалки, с потолка свисает огромный паук, вокруг описывает осторожные круги странная птица с чешуйчатыми крыльями.

От соседнего стола ко мне повернулся крупный мужик с разбойничьей мордой и цыганской бородой:

– Что ищешь, парень?

– Истину, – ответил я скромно.

Он хохотнул:

– Пилат ее искал в Иерусалиме. Теперь ищет на дне Тивериадского озера. А ты – в Корчме?..

– А где искать?

Он засмеялся громче:

– Ты прав, как ни смешно. Здесь можно найти и увидеть все. Сегодня, правда, вряд ли.

Я сказал торопливо:

– То-то и мне показалось… как-то не так. Где привычные драки? Выродился народ, обобщечеловечился, в демократы подался.

Он покачал головой:

– Сегодня не тот день. Большинство сюда заглядывает во время службы. Служба, сам понимаешь, кое-что дает, а дома у многих крылья подрезаны. Да еще гири на задних ногах… Эх! Что пьешь?

– Ничего, – ответил я совсем скромно. – Думаю в имортисты податься, вот готовлю себя.

– А что это?

– Да нечто вроде современного рыцарского ордена со строгим уставом. И намерением распространить этот устав на весь мир.

Он посмотрел с уважением:

– О, крестоносец… даже паладин? Давно таких гусей в Корчму не залетало. Кого-то ищешь здесь?

Дверь распахнулась, на пороге появился крепко сложенный рыцарь арийского типа: голубоглазый, весь из себя нордический, с крупными белокурыми кудрями. Железо не громыхает, не лязгает, а сидит как на жуке, прекрасный такой стальной панцирь, ставший второй кожей. На плече, вцепившись когтями в кожаную перевязь меча, ястреб, нежно трогает клювом рыцаря за ухо. Рыцарь хмуро посмотрел на хозяйку, на красивом надменном лице застыло выражение скорби и решимости. Она кивнула ему, указав на стол поближе.

Я осторожно кивнул в его сторону:

– А этот? Тоже рыцарь…

Мужик скривился, огромная лапа махнула мимо лица, будто отгонял муху.

– Этот воюет ради бабы. Это она у него на плече, только заколдованная. Сейчас и рыцари такие пошли: ради золота, ради земель, угодий, лесов, титулов… Словом, экономические мотивы. Ни одного паладина среди них нет, увы. Ты пока что первый.

Я подумал про себя, что паладин из меня как из… на язык сразу запросилось с десяток крутейших сравнений, но смолчал, а спросил совсем не то, что собирался:

– Вырождается Корчма?

Он кивнул:

– Да. Оно самое. По крайней мере, так говорят многие. Правда, сама Корчма расширяется, крепнет, сюда уже и короли повадились, как козы к соли… хоть и под масками, а магами и властелинами так кишмя кишит. Из дальних галактик прут, а то и вовсе… из Тьмы, хаоса, Иномерья. Но ты ничего этого не увидишь.

Это было так неожиданно, что мне сперва показалось, что я ослышался. А кузнец смотрел на меня с брезгливой жалостью, как на увечного. Сердце мое сжалось. Я спросил дрогнувшим голосом:

– Почему?