Ушкуйник

– Но он есть. Он есть прямо напротив нас, вот – по диагонали, – машина в этот момент стояла на перекрёстке Гласисной и Семёновской и своим жестом Максим указал ровно в спину памятнику Сергею Мироновичу Кирову. – Там кафе в итальянском стиле, «Папа Карло», – прямо с крыльца нашего видно. Ещё шаурмой рядом торгуют, а через дом роллы крутят. И в этом же доме, но с другой стороны, кулинария с пирогами-салатами. Я не знаю, может быть они зарегистрированы не как кафе, а как автосервисы с ветклиниками, но они там есть.

– Может быть, они открылись недавно? Просто почувствовали ту же тенденцию, что и мы, но неделей опередили?

– Судя по всему, они там уже не первый год – гости к ним дорожки через газоны напрямик протоптали. Вот мы сейчас приедем – давайте просто за два дома до нашего «Каравана» встанем. Мы всё сразу и увидим.

– Остаётся только это. Практика, как говорится, критерий истины.

Дальше ехали молча. Машина въехала в микрорайон и остановилась при повороте на Краснополняскую улицу. Максим и Владимир Светланович пошли по тротуару в сторону «Караван-Сарая». Максим молча показывал на заведения рукой, а Светланович искренне недоумевал: всплескивал руками, вздыхал и хлопал себя в досаде по бедру, а в конце маршрута в сердцах плюнул на газон.

– Действительно, это недопустимая оплошность со стороны компании. Видимо, предыдущий управляющий водил нас за нос, а заводские маркетологи отнеслись к своей работе халатно…

– И это только то, что я увидел вчера, прогулявшись пять минут. Я боюсь, что будет, если я обойду весь район.

– Максим, что тут говорить… Это фиаско. Но я вас уверяю, что раз уж мы заварили эту кашу, то обратного пути нет. Мы реализуем свой проект любой ценой, которая, очевидно, возросла. Это всецело вина компании, вы тут ни при чём. К сожалению, ваша задача в таких условиях усложняется… Однако уверяю в своей самой всеобъемлющей поддержке. Нужно обсудить это с Всеволодом Эмильевичем, но, уверен, мне удастся увеличить ваш оклад как минимум на треть.

Максим посчитал в уме и результат ему понравился:

– Я надеюсь, вновь открывшиеся обстоятельства не повлияют на открытие кафе?

– Нет, это не обсуждается. Неделя – и мы раскрываем наши двери.

– Хорошо. Уж вы меня, Владимир Светланович, извините, но позвольте отлучиться и изучить что тут и как в полевых условиях.

– Да, разумеется. А я тем временем проконтролирую, чтобы в кафе подключили газовое оборудование. Буду ждать вашего возвращения.

– Хорошо.

Максим пошёл по вымощенной жёлтой плиткой дорожкой строго на север, намереваясь смоделировать путь человека, который оказался здесь впервые, но не приехал на машине, а вышел на автобусной остановке. И, встав к этой остановке лицом, Макс понял, что для того, чтоб попасть в микрорайон, нужно обогнуть огромный продуктовый гипермаркет, который когда-то и стал центром притяжения для застройщика. Но едва ли он мог стать «градообразующим» предприятием – в самом лучшем случае, он мог обеспечить работой два подъезда вон того семнадцатиэтажного дома. И общепита там никакого не оказалось, помимо выпечки на хлебном отделе. Но вряд ли кто-то пойдёт сюда ради единственной булочки. Так что гипермаркет тут гегемон, но не конкурент.

Ровно напротив остановки, на другой стороне дороги, стоял ледовый дворец. Теоретически, внутри мог бы находиться кафетерий, а то и вовсе…

Максим подошёл к двери спорткомплекса, взялся за ручку, но дверь не поддалась. Хотя, судя по режимнику, дворец уже давно должен бы работать и до закрытия времени оставалось много. Ладно.

Максим обошёл здание по дорожке, выложенной газонной решёткой. Напротив запасного входа высилась гора снега, причём явно не того, который выпал вчера – этот был плотно утрамбованным белоснежным сугробом. Видимо, какие-то отходы обслуживания катка.

В углу ограждённой забором территории возвышался смотровой канализационный колодец. Над люком колодца стоял одетый в серый пиджак и чёрные брюки широкоплечий невысокий мужчина лет пятидесяти – он глядел в люк и в беспомощной злости притопывал ногой:

– А я тебе по добру говорю – вылезай! Какого ты там лешего забыл, чучело?

Из колодца донеслись глухие невнятные звуки.

– Кого ты боишься? Меня? Правильно делаешь! Но если ты теперь же не вылезешь, то я пэпсов вызову – хуже будет!

Снова невнятные звуки, но уже октавой выше.

– А кто тебя туда просил лезть? Вентиль поверни, паразит!

В ответ из люка что-то ухнуло неразборчивым рокотом.

– Ну ты урод! Это мои проблемы? Ты сейчас договоришь – я этот люк заварю к чёртовой бабушке, а через месяц скажу, что делов не знаю!

Невнятный и глухой фальцет.

– Вот так бы сразу! Давай, ползи уже, а то я к тебе туда спущусь – узнаешь тогда!

Из люка показалась чумазая лохматая голова бородатого человека неопределённого возраста. Затем стало вывинчиваться одетое в ватник туловище, и спустя пару витков, туловище застряло. Глаза на немытом и заскорузлом лице расширились от страха:

– ААААААААААААА!