Ушкуйники

Жигонт уже собирался сомкнуть веки и провалиться наконец в долгожданный сон, как вдруг вновь ощутил сильный жар, исторгшийся из кожаного футляра со Зничем. В следующее мгновение литовскому дружиннику показалось, что камень расплавился, и все его большое и сильное тело скрутила нестерпимая боль. Оказавшись не в состоянии справиться с ней, он закричал, начал кататься по земле и срывать с себя одежду.

Поравнявшийся с ним колдун презрительно ухмыльнулся. «Эти немцы – не мужчины, раз даже пить не умеют», – подумал он, с отвращением обходя бьющуюся на земле в конвульсиях фигуру. В этот момент луна скрылась за тучей, и ночь словно бы растворила вайделота в своих тенетах.

Глава 9. Беглецы

Со дня финального турнира минул уже месяц, а разговоры о нем в Кёнигсберге все еще не утихали. Поражение рыцарей Тевтонского ордена на ристалище обсуждалось всюду: на рынках, в лавках ганзейских купцов, в кругах людей почтенных и не очень, в домах богатых горожан и лачугах бедняков. Генрих фон Плоцке буквально рвал и метал, когда слуги доносили ему о невероятных слухах и измышлениях, мало похожих на действительность, но уже покинувших пределы владений ордена и начавших гулять по всей Европе. А тут еще этот колдун… Исчез, подлец, словно сквозь землю провалился. Может, его и впрямь поглотила преисподняя?

Будучи не в силах избавиться от черных мыслей, маршал переложил командование войском, собранным для похода на Литву, на плечи заместителя, командора ордена, а сам отправился на соляные копи. Решение маршала отстраниться от своих обязанностей вызвало изрядное недоумение не только у прусского ландмейстера[95] Фридриха фон Вильденберга, но и у всех рыцарей. Пришлось Генриху фон Плоцке взять еще один грех на душу: он солгал братьям ордена, что у него якобы открылась рана, полученная во время недавнего зимнего похода в литовские волости Вайкен и Пограуде. Разумеется, маршал заверил, что как только рана затянется, он непременно присоединится к войску.

На самом деле причина, побудившая Генриха фон Плоцке в срочном порядке посетить копи, заключалась все в том же не выходившем из головы проклятом колдуне и особенно – в его пророчестве. Священный огонь пруссов Знич люди маршала так и не нашли, но на то, признаться, у него не было никакой надежды изначально. Генрих фон Плоцке вообще сомневался, что Знич и впрямь находится в Кёнигсберге. А вот пророчество прусса относительно скорой смерти крайне угнетало маршала, ибо он знал, что жрец обладает способностями, находящимися за пределами человеческого понимания. Следовательно, его предсказание в любой момент может сбыться.

Местоположение соляных копей тевтонцы старались по мере возможности держать в секрете, поскольку из-за необычайной дороговизны соль[96] в Средние века называли не иначе как «белым золотом». Соляные копи и соляные варницы приносили доход ничуть не меньший, нежели золотые прииски. Соль перевозилась по специальным «соляным» дорогам, и многие города специально строились вблизи них: подобное соседство приносило солидные деньги за право провоза столь ценного продукта через их землю. А поскольку соляные копи обеспечивали треть доходов и казне ордена, охраняли их чрезвычайно тщательно. Да и отчетность по ним была очень серьезной.

Но помимо употребления в пищу соль считалась еще и чудодейственным средством против нечистой силы. Существовало даже поверье, что если за спиной колдуна бросить горсть соли, он исчезнет. Колдовства тогда боялись все поголовно, поэтому любому чужому человеку или нищему, оставленному по какой-либо причине без подаяния, кидали в спину горсть соли – чтобы не смог пожелать зла в отместку. Вера в магическое действие соли укрепилась в народе настолько прочно, что постепенно соль стала служить своеобразным талисманом на все случаи жизни. Так, рыцари брали в дорогу соль, освященную в церкви, для защиты от колдунов и ведьм при возможной встрече с ними. Кристалл соли, выросший из соленого раствора, считался священным и висел в виде оберега практически в каждом доме. Дабы оградиться от колдовства, «дурного глаза» и неожиданной смерти, полагалось отламывать от него и съедать каждый день по крупинке. Почти повсеместно солью посыпали первый урожай, равно как и первый сноп. Если масло долго не сбивалось, в него добавляли молоко с щепоткой соли – чтобы «расколдовать»…